Иолай попытался кивнуть, но сильнее ударился зубами о металл, потому что никак не мог сдержать испуганную дрожь в теле. Я какое-то время смотрела ему в глаза, сражаясь с головокружением.

– Объясню, что будет, если не примешь мои условия или за пределами круга попытаешься взять свои слова назад, – со сладкой улыбкой продолжила я, начав самой себе казаться немного безумной. Но лучше, если Иолай будет и впредь опасаться моих выходок. – Во-первых, этим самым пистолетом я переломаю тебе все зубы, отстрелю большие пальцы на руках и пущу по пуле в коленные чашечки. Ты останешься жив, но в седло вряд ли когда-нибудь вновь сядешь. Ты не сможешь держать в руках даже ложку, не то что меч, поэтому до конца своих дней будешь лакать кашу из миски. Если же тебе вставят новые зубы, я вернусь и выбью их тоже. И в довесок ко всему всё равно докажу твою причастность к изнасилованию. Не вынуждай меня копаться в твоём грязном белье, кто знает, что ещё я там разыщу. Ясно я выражаюсь?

Я описала его будущее скучающим тоном, тем самым, которым Кай обычно запугивал других. Чем больше я говорила, тем бледнее становился наследник. Его взгляд метался от моего лица к стоящим за барьером Каю, Гипносу и остальным. Возможно, искал глазами Элиона. Я вытащила дуло, Иолай ахнул и сплюнул на плиту, стараясь избавиться от неприятного привкуса.

– Мы с наследником обсудили плату, и он согласился её предоставить, – объявила я для всех, встав на ноги.

– Да катись ты в Тартар, истеричная шлю… – дальше Иолай завизжал.

Несмотря на оглушающий звук выстрела, я не изменилась в лице. Иолай дёрнулся от меня в сторону, пряча раненую ладонь. Архонты повскакивали со своих мест.

– Я предупреждала, а с терпением у меня проблемы. В следующий раз будет палец целиком или сразу зубы.

Я лишь снесла ему ноготь и часть фаланги. Вообще собиралась отстрелить палец, но подвело размытое зрение. Иолаю об этом знать не нужно.

– Хорошо! Хорошо, я признаюсь, проклятье! – закричал наследник, я примирительно отступила на пару шагов.

Нехотя, запинаясь через слово, он начал рассказывать. Я смотрела на членов Совета и опустила пистолет, чтобы архонты видели, что я в него не целюсь. Исповедь заняла у Иолая всего пять минут, всё время я следила только за архонтами и их реакцией. Тобиас прекратил бледнеть и краснеть от злости, услышав ложь Иолая о том, что архонт ничего не знал. Он натянул маску сосредоточенности, подыграв сыну. Лицо Аспида исказилось от гнева: всегда томный взгляд архонта Соблазна стал жёстким, щёки запылали, а руки сжались в кулаки.