– Анна, милая, если со мной что-то случается, этот камень ты забираешь себе и носишь на шее. Никогда не снимая. А потом передашь его самому достойному из твоих детей. Дай мне слово.

– Обещаю.

– И никому о нем не рассказывай. Он… это родовое. И я не должна была его брать… неважно!

Остальное Анна додумала и сама.

Если родовое – то из Картена. Если не должна была брать – значит, Саймон Картенский обидится на маму. Надо молчать, чтобы до него не дошло. Молчать-молчать…

Анна словечка не скажет! Это же может повредить мамочке! А уж обещание… девочке даже думать о таком не хотелось, слишком сильно ей досталось, когда она думала, что потеряла маму. Слишком страшно тогда было.

Но если мама просит, она не только пообещает. Она – сделает.

А что это за камень, зачем он нужен… да Анне и в голову не пришло, что это тот самый, из подарков Многоликого. Так не бывает же!

Это вот как ожившее дерево или заговорившая белка, которая грызет золотые орехи… как мама рассказывала. Так – не бывает!

Анна уже взрослая, она в такие сказочки не верит!

* * *

Когда девочка уснула, Мария погладила ее волосы.

Жаль, конечно. Значит, имеется в виду все же половая зрелость, а не просто взросление. С точки зрения Марии, Анна была умнее и сильнее многих десятилеток из двадцать первого века, ей хоть сейчас за паспортом и вперед во взрослую жизнь. Она глупостей не наделает!

Но – против жизни не попрешь.

Может, и вредно как-то оборачиваться до полного созревания, кто его знает?

В библиотеках такие обрывки и огрызки, что ей-ей, убивать хочется! Сначала тех, по чьей вине информации нет, потом тех, кто ее не смог сберечь, а потом просто – всех сразу!

Гады!

Чтоб вам век интернета не видать… и ей тоже…

Мария подошла к окну.

Тоска накатила волной. Острая, лютая, беспощадная… свой мир она никогда не увидит. И детей не увидит, и внуков… да, здесь ей есть о ком заботиться, кого любить, здесь она нужна, но ведь и там все это было, БЫЛО!!!