– Больше, чем супругу, – хохотнул шут. – Хорошо хоть не так близко.

– За что я тебя ценю, ты мне врать не станешь. Думаешь, не стоит отсылать Марию?

Рене Демьен пожал плечами.

– Не знаю, Иоанн, – разговор допускал и такое обращение. Но осторожно, очень осторожно, словно по горящему торфянику идешь… – Ты вроде как Диану любишь, сам говорил, молодая она, наследников родит.

– Наследников, да… только вот Мария…

– Э, нет, Иоанн. Ты уж сам реши, что тебе дороже. Мария – женщина редкая, такую найти и правда сложно. Раньше она себя так не показывала, я и не думал, а вот сейчас смотрю на нее и тоже восхищаюсь. Но возраст уже, что есть, то есть. И детей она тебе не родит.

– Можно Илеса признать. Он вроде мальчишка умный, почтительный. Если Мария против не будет…

Вино постепенно забирало власть над Иоанном. Глоток тут, глоток там… вроде и не так много, а развозить начало.

– Не знаю, Иоанн. Ты бы с ней об этом и поговорил. И Диану ты тогда не получишь, у Эрсонов с этим строго.

– А, ерунда! – отмахнулся Иоанн. – Не впервые, можно ее замуж выдать, а потом и попользоваться, за земли да деньги муж свою ненаглядную мне за косы притащит.

Рене пожал плечами.

План был достаточно грязным и подлым, но мог сработать, почему нет?

– Иоанн, ты поговори с Марией. Это с ней решать надо. Если она тебя любит, если не все в ней угасло, может, и сможешь ты все обратно повернуть.

– Любит? Конечно, любит! Ты видел, как она ко мне сегодня прижималась?

По мнению Колючки, к эрру Ихорасу ее величество прижималась намного нежнее и улыбалась ему намного нежнее. Правда, по-дружески. Не было в ее улыбках, ее приязни, ее движениях какого-то подтекста, не старалась она никому понравиться. Вот Диана – та да. Там и призыв, и животная похоть, вон она как по мужским гульфикам глазами шарит, а Мария ничего такого сделать не старалась. Она со всеми вела себя ровно, спокойно и дружелюбно, но и только. И к Иоанну не прижималась бы, но у него живот, там иначе танцевать не получится.

– О, да. И прижималась, и улыбалась.

– Вот, – Иоанн расплылся в улыбке. – Мария меня любит. Просто не покажет этого… гордая! Картенка, всегда гордой была!

Колючка послушно кивнул.

Хотя подозревал, что все не так радужно.

Не в гордости дело, просто Мария старалась быть тенью супруга. Потом еще роды, которые сказывались на ее здоровье, переживания, горе от потери детей. А сейчас… сейчас она подошла к последнему пределу, терять ей нечего, человек, на служение которому она положила свою жизнь, ее обманул и предал, ударил в спину и толкнул в пропасть. И она сорвалась.