Изображение дрогнуло и померкло, сменившись новым образом того же широкоплечего мужчины. Должно быть, он ждал рассвета, потому что, когда сфера, которую я приняла за солнце, поднялась в небо, его плечи поникли, и он вскинул подбородок, уводя взгляд от деревни.

Мелькнул вихрь улыбающихся лиц, оставив позади мужчину и его одинокий дозор. Я видела людей со всей Асидии, с мерцающими глазами они произносили имя Рейны. Они любили солнце и чувствовали себя в безопасности под его приветливыми лучами.

В следующей сцене снова появился тот мужчина, его черты по-прежнему скрывал капюшон; ночь окутала королевство и погрузила его во тьму. Незнакомец сжал кулаки, и я различила исходящую от него силу: тени, вьющиеся вверх и вдоль спины. Они образовали самые прекрасные крылья, которые мне только доводилось видеть, – сверкающие, черные, дрожащие и колышущиеся, с металлическим отблеском, который придавал им сказочный вид.

Серебристый и фиолетовый свет исходил из его тела, просачиваясь в дремлющий город, проникая в окна и щели дверей. Теперь вместо ярких лиц я лицезрела спящие фигуры и мягкие улыбки на губах, когда искра силы проникала в людей, впитываясь в кожу.

Сновидения. Он дарил им сновидения.

Ночь сменилась днем, выглянуло солнце, люди сбросили с себя сон и поднялись, чтобы вновь воздать хвалу светилу. Они склонялись перед статуями Рейны, молились ей, выражая свою преданность.

Цикл повторялся, и казалось, что прошли годы, пока печаль не охватила мужчину целиком, заставляя его крылья поникнуть и потускнеть.

Я чувствовала его грусть, его одиночество где-то глубоко внутри себя. Его не ценили за безмятежность, которую он дарил. За сны, которые посылал. Его не замечали каждую ночь, и все равно, когда люди смыкали глаза, он стремился принести им покой.

Изображение на поверхности зеркала исчезло, и теперь на меня смотрело только мое лицо.

Бога Луны неправильно понимали. Из того, что я видела, он очень заботился о людях, но ничего не получал взамен. С течением веков он ожесточился, и часть меня не могла его винить.

Я подошла к правому зеркалу, однако в нем не появилось образов, перед глазами был все тот же слишком яркий блеск. И поэтому я вернулась к центральному.

За моей спиной кружили черные тени, лицо превратилось в искривленное пятно.

Прищурившись, я подступила ближе, оказавшись почти нос к носу со стеклом. Рядом со мной что-то вырисовывалось… или, скорее, кто-то.

Я отшатнулась. Вместо меня в зеркале предстал мужчина в капюшоне, его внушительная фигура занимала всю раму. На нем был атласный плащ с нежно-голубыми нитями, украшавшими подол. Я жаждала увидеть его лицо, но он не поворачивался, а просто смотрел в растущее море ночи, и, хотя я ощущала излучаемый им триумф, в нем чувствовался и страх. Он запрокинул голову, когда взглянул на небо, но искал он вовсе не луну…