Я была ночью, накрывающей королевство, и тихим покоем прохладного небытия. Я шагнула вперед – и мое тело превратилось в тень, клочок тьмы. Звезды под сапогами мерцали, перемигиваясь, и приятные мурашки бежали по моей спине.

Я совершенно забыла обо всем, что происходило до сего момента, вплоть до того, кем я была. Меня переполняли невесомость, свобода и опьянение от совершенной красоты, которую я наблюдала.

Внизу, как жилки на листе, расстилалась Асидия: крупные города, грозная столица Сайона, многочисленные поселения, усеявшие сельскую местность. Все это мерцало для меня, свет, исходящий от городов, боролся с сиянием звезд и робкой луны.

Я скользила, плыла и парила над королевством, не в силах ничего поделать, кроме как поклоняться темноте и тому, как она обнимает нас всех, покрывая кожу и целуя наши глаза.

Спокойно. Здесь так спокойно.

Я могла бы лететь часами, днями или годами, время не имело значения, но в конце концов небо подернулось рябью, порывы ветра со свистом понеслись вперед, щекоча мне щеки.

Прищурившись, я наблюдала, как из зияющей пропасти в облаках выходят силуэты. Казалось, сама Вселенная разрывалась на части. Мелькали когти и зубы. Сверкали красные глаза. Грубый рев заглушал успокаивающий ветер.

На моих глазах кошмары завладели всем, обрушившись на спящее королевство, точно чума. Беспокойство объяло мои призрачные плечи. Тело становилось слишком тяжелым, неспособным парить.

Я тонула. Падала все ниже и ниже, как и кошмары, перекрывшие небо. Однако я не ощущала страха, будто узнавая призрачные формы, заполонившие землю, и не находила в них никакой опасности. По крайней мере, для себя.

Кошмары были платой за темноту, ничто прекрасное не обходилось без последствий.

И все же я понимала, что упустила нечто важное, что забыла часть себя. Воспоминание дразнило меня на краю подсознания. Лицо с острыми чертами, увенчанное черными локонами, парило передо мной, но детали оставались расплывчатыми.

Я падала, земля готовилась поглотить меня, а верхушки черных деревьев поднимались навстречу. Страх проникал туда, где его не хватало, постепенно заполняя все трещины. Чем ближе я становилась к миру людей, тем сильнее страх разрастался, как прожорливый сорняк… а может, то был не просто страх, а смесь предвкушения и адреналина.

Я грубо столкнулась с землей, но не испытала ни боли, ни чего-либо еще. А то лицо… оно вырисовывалось надо мной сейчас, на поляне полуночных цветов и обугленных деревьев.

Все утраченные воспоминания нахлынули сокрушительной волной.

Джуд.

Он стоял передо мной и казался осязаемым, а не какой-то ужасной иллюзией, посланной, чтобы уничтожить меня.