– Кто ты такой и что сделал с моим угрюмым капитаном? – С мужчиной, чья улыбка до недавнего времени не достигала глаз.

– Ты основательно его сокрушила.

– Прекрасно, – ответила я, внезапно почувствовав, как перехватило дыхание. – Мне нравится, что сокрушился ты ради меня.

Не надо было говорить Джуду, что он сделал то же самое со мной. Он и так это знал.

Капитан осторожно подхватил меня на руки и встал, удерживая так, словно я ничего не весила. Будто он не получил чертово ранение в плечо, о котором полагалось беспокоиться.

Я инстинктивно обвила руками его шею и неустанно смотрела ему в глаза, пока Джуд нес меня к месту, где на огне готовился кролик. Но пока желудок урчал и умолял о еде, я была очарована тем, как капитан глядел в ответ.

От его взора сердце постоянно трепетало. Что-то в этом мужчине возвращало меня к жизни, заставляло испытывать такие эмоции, словно меня ударила молния и охватило пламя.

Не разрывая зрительного контакта, Джуд бережно поставил меня на ноги, широкими ладонями продолжая удерживать за талию.

– Твой трон, – он кивнул на полированный валун прямо перед мерцающим оранжево-желтым пламенем.

Я закатила глаза, но на подкашивающихся ногах неторопливо направилась к указанному месту.

Джуд нерешительно отвел взгляд, но не раньше, чем я заметила его застенчивую улыбку.

«Наши чувства схожи», – подумала я, ощущая себя счастливее, чем когда-либо за последние годы. Настолько счастливой, что это пугало.

Джуд понимал меня. Спроси меня кто-нибудь другой, я бы не сумела описать свое состояние, но это не имело значения. Я чувствовала это. Как наши трепещущие сердца могли говорить друг с другом на языке, который, казалось, знали только мы.

Каждый раз, когда капитан смотрел на меня, даже в тот роковой день в моем поселении, он видел перед собой женщину, которая хотела бороться и достичь чего-то большего, чем кто-либо мог себе представить. Возможно, все наши изломанные кусочки не складывались в идеальную картинку, но все же какую прекрасную и ужасающую мозаику мы сотворили.

Я наблюдала за тем, как Джуд разделывал кролика и готовил еду, и в то же время у меня щемило сердце от пережитого им в детстве.

Он признался мне, обнажив ту сторону себя, которая, как мне думалось, открывалась немногим, если вообще такое когда-либо случалось. И именно поэтому я без тени сомнений знала, что могу доверить ему свои тайны, вопреки предупреждению бабушки.

Временами люди ошибались.

– Может, мясо немного пережарено, но я никогда не называл себя поваром. – У меня под носом появился кусочек крольчатины на палочке, и я вздрогнула, затерявшись в своих мыслях.