После помолвки Самия почти всегда носит платья, как того требует её новый статус и официальные встречи. Однако с утра, заявившись в таком виде, она сказала, что это только наш праздник, и она не желает выделяться. Сказала, что Калануа единой семьёй должны поприветствовать народ. В чём-то Самия права, но уверена, что юбки подруге поднадоели.

– Всё хорошо? – Анис подводит своего коня достаточно близко, чтобы шепнуть мне этот вопрос.

– Даже слишком, не находишь?

Мы двигаемся по одной из самых широких улиц. Главная площадь, где нам предстоит выступить, может вместить большое количество жителей. Однако её всё равно недостаточно для многочисленных желающих, поэтому по краям, вдоль каждой улицы нас встречают илосийцы. Кто-то нарядился, кто-то остался в обычной повседневной одежде. Здесь все, от стариков до маленьких детей, которых родители держат на руках или плечах. Они охают и задерживают дыхание, видя Даяна, меня, Ойро и отмечая, что нас и вправду трое. Мы улыбаемся собравшимся людям, машем столько, сколько можем. И стоит первому удивлению у подданных пройти, как за нашими спинами поднимается волна восхищённых голосов, зовущих нас по именам.

– Тебе некомфортно? – уточняет Анис.

– Я словно не знаю, что делать. Уже не думала, что здесь, – прикладываю руку к груди напротив размеренно бьющегося сердца, – может перестать болеть так сильно.

Как состояние мира может приносить такую зудящую нервозность? Анис понимающе кивает, запуская руку в свою вьющуюся чёлку.

– Дай себе время привыкнуть. Нельзя за какой-то месяц стереть пережитые годы. Но это обязательно пройдёт, любовь моя. Мне вот тоже нужно время, чтобы перестать закатывать глаза, каждый раз наблюдая за этими двумя, – парень усмехается, показывая большим пальцем назад.

Я оглядываюсь, наблюдая, как щёки сестры покрываются румянцем, когда Рушан наклоняется и что-то говорит ей.

– Мне кажется, нам всей жизни не хватит, чтобы поверить, что Рушан, оказывается, романтик, – соглашаюсь я.

– Я тоже романтик!

– Я в этом не сомневаюсь, Анис, – тихо смеюсь в ответ на улыбку своего Назари, радуюсь, что с ним всегда так легко.

Ойро Лейла Калануа! Принцесса Ойро!

Этот крик огромной толпы, доносящийся с площади, пока далеко, но сюда он докатывается вибрацией, передаваясь от дома к дому, от человека к человеку. Моя кобыла нервничает, и я глажу её по шее, успокаивая.

Анис придерживает своего коня, чтобы поменяться местами с Ойро, чья лошадь теперь шагает рядом с моей. За прошедшие недели я видела, как сестра, уже не морщась, резала себе руки, как вставала лицом к лицу с испорченными тенями, которые едва ли не в полтора-два раза больше неё. Но сейчас, когда она слышит своё имя из уст многочисленной толпы, её руки трясутся, нервно сжимая поводья. Я лишь отдалённо могу представить, как она чувствовала себя в детстве. Вроде и свободная, но скрытая от глаз и любви своего народа.