– И правда. Твои глаза теперь, как у твоего отца, – задумчиво тянет кахари и немного отстраняется, но продолжает крепко держать книгу на случай моего падения.

– Это плохо? – мой голос хрипит от долгого молчания.

– Нет. Очень красиво.

Опять он говорит комплименты с таким серьёзным выражением лица, что я не знаю, что ответить.

– Ты… что-то хотел? – Я с трудом сглатываю. За эти дни я множество раз прокручивала в голове нашу встречу, пыталась не забыть, что хочу сказать, а теперь всё вылетело из головы.

Рушан снисходительно улыбается, как делают взрослые, когда ребёнок задаёт неверный вопрос.

– Много чего. Но вначале я отвечу на все твои вопросы.

Он помогает мне захлопнуть книгу, но не забирает её из моих рук, позволяя той лечь на мои колени.

– Спрашивай всё, что пожелаешь, принцесса.

– Твой отец и вправду старший наследник Хоа Юн?

– Да.

– Ты соврал мне в ответ на вопрос о твоих родителях?

– Про отца – да. Про мать я рассказал правду.

Он мог сказать, что соврал частично, что просто недорассказал. Но Рушан пришел сюда, готовый полностью принять моё разочарование, поэтому отвечает откровенно и прямо. И его упёртая решимость сильнее притупляет мою обиду. Мне кажется, эти дни неведения были для него худшим наказанием, и даже если я начну его ругать – это уже не более чем пустяк для кахари.

– Значит, мы родственники?

– Нет, – отрезает он. – Прошло больше тысячи лет, принцесса. К нынешнему времени в потомках нет по-настоящему родственной крови, разве что наши Дары связаны. Они идут от самих Первых. Если твой вопрос в этом, то – да, в нас родственный Дар Первых. Мой идёт от Шейна.

– Почему ты не рассказал мне раньше?

– Я – Назари. Мне не хотелось быть кем-то другим и тем более поднимать вопрос о моей королевской родословной. Я желал быть только собой. А зная Калануа, не хотел, чтобы ты чувствовала вину, что ради вас я отказался от кровных родственников, хотя мог уйти, потому что кровь Первых сильнее долга Назари. К тому же Дар забирать чужую силу и жизнь… я боялся, что это может вас напугать и оттолкнуть.