Тристан снова вспомнил слова отца и резко умолк.

– Все ясно.

– Чего тебе ясно?!

Артур поджал губы, а потом криво ухмыльнулся:

– Отец облил тебя ушатом помоев и даже не попытался сделать это наедине? Это тебя ранило больше всего?

Тристан поник.

– Это несправедливо.

– А жизнь вообще несправедлива, братец. И пока ты здесь льешь горькие слезы, она не станет к тебе благосклонней. Отец не будет уважать тебя, а Гидеон никогда не признается, что он мерзавец.

– Он знал, что я травмирован, и бил меня именно по ране!

– Бедняжка, – иронично хмыкнул Артур. – Тебя жизнь впервые окунула в грязь лицом? Ты впервые узнал, что люди – омерзительные твари и всегда стремятся выискать чужие слабости, чтобы посильнее по ним ударить? Поздравляю, братец, я живу с этим с детства.

На секунду Тристан позабыл о своей обиде и уставился на Артура так, будто видел его в первый раз. Сказать по правде, он никогда не обращал внимания на старшего брата, который весьма редко покидал свои покои, а на торжественных мероприятиях присутствовал и того реже. Все думали, что он умрет к пятнадцати годам. Называли его калекой или Немощным за глаза, а при встрече с ним строили сочувственный и жалостливый вид. Последнее было гораздо хуже открытых издевок, по мнению Тристана. Однако Артур никогда не жаловался. До последнего боролся за свою собственную жизнь. А когда у него появился реальный шанс исцелиться, он с утроенным усердием начал учиться и тренироваться. Поговаривали, что он хочет вернуть законный титул кронпринца, который сейчас принадлежал Арону. Получится у него или нет, Тристан не знал и даже не задумывался об этом. Но сейчас смотрел на брата с искренним восхищением. Только сильный человек мог пережить подобное и не сломаться.

– Я бы хотел, чтобы отец мной гордился, – честно признался Тристан, веря, что Артур его поймет. – Хотел, чтобы любил меня, как Уилла.

Артур покачал головой и сжал плечо Тристана. Его хватка, на удивление, была крепкой. Слишком крепкой для калеки.

– Тебе не нужна чужая любовь и признание, брат. Это все блажь. Ты должен доказать в первую очередь самому себе, что достоин уважения и можешь собой гордиться. А на остальных плевать.

Пришел черед Тристана хмыкать:

– Хочешь сказать, все, что ты делаешь, – это не для того, чтобы доказать всем, что ты чего-то стоишь?

Артур начал чертить какие-то узоры концом трости по мраморному полу.

– Мне плевать, что обо мне думают лицемеры при дворе. Я просто хочу достичь целей, и тогда у других не останется выхода. Они будут уважать меня, нравлюсь я им или нет.