– Опять крадёшься, княжна?

Илья любил повторять этот вопрос. Он задавал его нарочито громко, а потом смеялся, когда я подскакивала от испуга. Теперь же Февраль говорит знакомую фразу тихо, почти шепчет, и я поворачиваюсь к нему медленно. Даже жемчужины на ряснах не стучат друг о друга.

Он выдыхает облачко пара, осматривает меня с головы до ног и поднимает взгляд обратно к моему лицу.

Что я должна ему сказать?

– Принесла мне что-нибудь, Яра? – так же тихо интересуется он, а его глаза блестят в слабом освещении.

– Да, – на выдохе отвечаю я, вспоминая его пылкое признание перед всеми.

– Снова пироги? – слабая улыбка трогает его губы, но мне не до смеха.

– Нет.

– Тогда что?

– Моё сердце.

Я успеваю лишь моргнуть, как Февраль уже стремительно приближается. Я запрокидываю голову, чтобы видеть его лицо. Он подхватывает меня за талию, и я судорожно вздыхаю, когда он с лёгкостью поднимает меня и усаживает на ближайший тюк сена. Наши лица оказываются на одном уровне, я тянусь к нему, обнимаю за шею, и он накрывает мои губы своими. Поцелуй жадный, требовательный, моментально становится глубже. Илья обхватывает меня руками за талию, притягивает так близко, что становится жарко, а его сердцебиение отдаётся у меня в груди. Я торопливо распахиваю его верхний кафтан. Чувствую, как напрягаются мышцы груди под тонкой рубашкой и моими ладонями. Он – Февраль, третий зимний месяц, но стоит ему сжать моё колено пальцами, провести рукой по бедру, и воздух вокруг нагревается, как в начале лета.

Илья снимает мой кокошник и откладывает в сторону. Он разрывает поцелуй, но не отстраняется, я продолжаю ощущать его горячее дыхание на щеке и губах. Он перекидывает мою косу, вновь гладит чёрные пряди. Не раздумывая, я дёргаю за ленту, и та развязывается, Февраль поднимает на меня взгляд, и в его глазах горит невиданный мной ранее огонь.

– Продолжай, – говорю я.

И он пропускает мою косу сквозь пальцы, медленно, с приятным мне благоговением расплетает волосы. В его улыбке удовольствие, внутри всё трепещет от радости, что ему приятно даже столь простое действие.

Прав был Исай, говоря, что в следующий раз мою косу будет расплетать жених. Может, отец ещё сомневается, но я свой ответ уже дала.

Февраль запускает руку в мои распущенные волосы, аккуратно сжимает их в кулак у шеи, заставляет меня запрокинуть голову, а с губ слетает первый стон, когда он губами приникает к моей шее, спускается по ней ниже до ключиц. Я с силой сжимаю его плечо. По телу проходит дрожь из-за желания и контраста его горячего языка и холодного воздуха.