– Джексон! – зову я, но не получаю ответа. И, тем не менее, я оборачиваюсь, уверенная, что он каким-то образом все-таки сумел добраться сюда – потому что больше я не знаю никого, кто мог бы заставить землю так трястись.

Но проход за моей спиной пуст.

Кроме меня, тут никого нет.

Звучит еще один звонок – до начала игры осталось пять минут, – и я понимаю, что нельзя терять время. Сейчас или никогда. Я опускаю взгляд, смотрю на круг – и потрясенно втягиваю в себя воздух, потому что четыре предмета больше не лежат на полу: они парят на высоте примерно в три фута. И не только парят, но и светятся и к тому же вибрируют так сильно, что вместе с ними вибрирует сам воздух.

Земля сотрясается еще более неистово, и я жду, что сейчас что-то произойдет, жду, что рядом со мной вдруг покажется Хадсон. Но я все еще чувствую его в моей голове, он даже сейчас продолжает твердить, чтобы я прекратила это безумие, пока не поздно.

Но он определенно отстал от жизни – сама я еще две минуты назад поняла, что поезд уже ушел.

Кровопускательница сказала мне, что, когда придет время, я сама пойму, что надо делать, но пока что я этого не поняла. Мне ясно только одно: если на меня в ближайшее время не снизойдет какое-нибудь мистическое озарение, то от этой тряски рассыплется весь стадион – и похоронит под собой и Хадсона, и меня.

Теперь магические предметы кружатся вокруг меня, словно некий сверхъестественный обруч. Я опять ломаю голову, пытаясь сообразить, что надо делать, но ничего не могу придумать.

Во всяком случае, до тех пор, пока кровяной камень наконец не останавливается прямо передо мной, светясь все ярче и ярче. Рубиново-красные лучи режут все вокруг на алые ленты, одновременно прекрасные и внушающие ужас. Камень парит так близко, что я могу коснуться его, могу сжать его в кулаке, сохранить.

Кровопускательница была права: сейчас я точно знаю, что надо делать.

Протянув руку, я хватаю камень и сжимаю его в руке. Но его грани оказываются куда острее, чем мне казалось, и, едва мои пальцы касаются его, он глубоко врезается в кожу в центре ладони.

Я вскрикиваю и с болью и страхом смотрю на кровь, вытекающую из пореза. Должно быть, я ошиблась и все испортила. И мне совершенно невдомек, как это можно исправить.

Решив, что лучше всего вернуть кровяной камень в круг вертящихся вокруг меня предметов, я начинаю разжимать ладонь. Но прежде чем я успеваю выпустить камень, остальные три предмета начинают вращаться быстрее, пока не сливаются воедино.

– Грейс! – кричит Хадсон и тянется ко мне, несмотря на то, что он по-прежнему только в моем сознании. – Держись, Грейс! Не отпускай.