На стадионе воцаряется гробовая тишина – зловещая тишина, – и все глаза сейчас устремлены на меня. Я снова чувствую, что здесь что-то не так. Дело как будто не только в том, что все они в диком восторге от перспективы узреть мое поражение.

Да, я знаю, что Джексон больше не является моей парой. По-видимому, знают об этом и Круг, и вся команда Коула. Ведь Сайрус так и не спросил меня, куда подевался мой партнер. Но вряд ли они успели объявить об этом всему стадиону.

Тогда почему же они вдруг так возненавидели меня? Откуда этот зловещий, давящий сумрак? Что именно настроило всех зрителей против меня? Разве Сайрус может играть на их чувствах, если эти чувства внушил им не он сам?

– И вы правы, – продолжает он, глядя на неловко перешептывающихся зрителей. – Вполне естественно, что вы задаете себе эти вопросы. И, разумеется, их задает себе каждый из членов Круга.

Он пытается изобразить искренний смех, но эта попытка вызывает у меня только отвращение. Впрочем, почти все в этом типе вызывает отвращение. Не представляю себе, каким образом он смог стать отцом таких героических сыновей.

– Но, кажется вам это странным или нет, правила есть правила. Вызов есть вызов, и мы, члены Круга, стремимся всегда поступать справедливо. Правила включения гласят, что любой член клана, не представленного в Круге, может бросить нам вызов, потребовав включения в его состав. И сейчас, в этот пасмурный и хмурый день, мы ожидаем, что Грейс – хотя она явилась сюда очень поздно – докажет, что она достойна войти в Круг. – Он опять разражается смехом. – Но все это неважно. Мы не можем ожидать, чтобы чужаки знали все правила, не так ли? В обычных обстоятельствах члены Круга вышли бы на бой сами или выбрали бойцов из числа воинов своих армий, но ваш директор, Финн Фостер, справедливо указал, что мы находимся на территории школы и должны руководствоваться ее уставом. А потому вместо того, чтобы призвать наших генералов или с сочувствием наблюдать за скорым поражением Грейс, если в Испытании примет участие кто-то из членов Круга, мы решили набрать бойцов из числа учеников.

Трибуны взрываются приветственными криками, и мои противники машут им.

– Поскольку они всего лишь ученики, были приняты магические предосторожности против смертельных ран – это относится ко всем, разумеется, кроме Грейс. – Его губы растягиваются так широко, что он становится похож на аллигатора, когда сообщает эту добрую весть.

Он думает, что, лишив меня возможности убивать противников, он сделал меня слабее – потому что именно так к этому отнесся бы кто-то вроде него самого. Но на самом деле он оказал мне огромную услугу. Теперь я могу пустить в ход всю свою силу, не беспокоясь о том, что могу кого-то убить. И я улыбаюсь ему еще более хитрой улыбкой, чем его собственная, даже не пытаясь скрыть удовлетворение, пока Сайрус, обескураженный моей реакцией, молчит.