Хуже того, мяч в моих руках становится все горячее и горячее, а я между тем все никак не могу выбраться из портала, кажется, это тянется уже целую вечность.

Я говорю себе, что пребывание в этом портале не может быть дольше, чем нахождение в других, что оно не продлится дольше тридцати секунд – именно таково максимальное время, в течение которого мне удавалось держать «комету», – но тяжело думать, когда тебя пребольно колют тысячи игл.

Впрочем, эта боль – ничто по сравнению с потерей Джексона и утратой моих родителей, ничто по сравнению с моим чувством вины из-за гибели Зевьера.

Это пустяки, напоминаю я себе, чувствуя боль везде. Эта боль не имеет значения, и я могу справиться с ней. Мне надо просто держаться.

Наконец – наконец – я начинаю испытывать то странное ощущение, которое бывает у меня при входе в портал и выходе из него, и готовлюсь к тому, чтобы вынырнуть на поле.

На сей раз мне удается приземлиться на ноги, но я опять дезориентирована, потому что за то короткое время, которое я провела в портале, на арене стало темно. Очень, очень темно.

Так темно, что я не вижу зрителей на трибунах, отчего их голоса кажутся бестелесными. Даже прожекторы, находящиеся на обоих концах игрового поля, кажется, стали более тусклыми, чем минуту назад.

Я говорю себе, что мне это только чудится, но, оглядевшись по сторонам, обнаруживаю, что больше не могу видеть все поле. Я вижу только небольшой участок вокруг себя – во всяком случае теперь, когда я человек, – а значит, Сайрус сделал это нарочно.

Наверняка.

Это дает моим противникам огромное преимущество, поскольку человековолки, драконы и вампиры отлично видят в темноте, а я вынуждена щурить глаза, пытаясь определить, где нахожусь.

Портал выпускает меня примерно в двадцати ярдах от моей линии ворот, стало быть, чтобы добраться до их линии ворот, мне нужно преодолеть сто тридцать ярдов. Мяч раскалился докрасна в моих руках, и я делаю то единственное, что могу сделать, – подбрасываю его так высоко, как только могу, затем на бегу превращаюсь в горгулью и взмываю в воздух вслед за ним.

Волки и ведьмы не могут последовать за мной сюда, а драконы находятся внизу, на поле, охраняя свою линию ворот, так что этот ход срабатывает. Я ловлю мяч и лечу к линии ворот противника так быстро, как только могу, радуясь тому, что теперь, в ипостаси горгульи, мои глаза видят немного лучше, чем когда я была человеком.

Я знаю, что, в конце концов, мне придется снизиться – драконы мчатся ко мне, и, хотя их магия не действует на меня, они вполне могут опрокинуть меня на землю. Они огромные и тяжелые, а, рухнув с такой высоты, я наверняка разобьюсь в лепешку – как в обличье человека, так и в обличье горгульи.