Худшее здесь – это темнота, но чем ближе я подплываю к берегу, тем становится светлее. И дело не только в солнце, лучи которого проникают в какое-то отверстие над пологим берегом, но и во множестве светлячков, летающих над водой.

Возможно, я попытаюсь изобразить их на холсте, когда вернусь в Сан-Диего, и передать их цвет. Они имеют чудный оттенок ярко-лилового, оттенок, которого я никогда не видела прежде. Собственно говоря…

– Грейс! – кричит Флинт, подпрыгивая на берегу и размахивая руками.

Я машу в ответ, хотя я погрешила бы против истины, если бы сказала, что не тяну время. Почему бы и нет? Все остальные заняты просушкой одежды, к тому же здесь так красиво. И вообще, так им и надо, если им приходится ждать в мокрой одежде ту, которую они бросили на произвол судьбы.

– Грейс! – вопит Мэйси.

Я начинаю махать в ответ, но сама она не машет, как это делал Флинт. Вместо этого она показывает на что-то позади меня, и на лице ее написан ужас.

Собственно говоря, такой же ужас читается и на лицах всех остальных. В чем дело? Какого черта?

Я перестаю плыть вперед и начинаю крутиться на месте, перебирая руками по-собачьи и пытаясь понять, что их так напугало, но ничего не могу различить, кроме непроглядной тьмы позади и лиловых огоньков впереди. Развернувшись, снова начинаю плыть в сторону берега.

В обычных обстоятельствах я бы, наверное, не очень-то беспокоилась, но я выросла на берегу океана – и, хотя я не ничего не слышу, это очень похоже на призыв сейчас же выйти из воды, как в фильме «Челюсти», – так что я ускоряюсь, а в моем мозгу проносятся образы акул, гигантских кальмаров и лох-несского чудовища. И это еще до того, как Хадсон с разбега бросается в воду – и плывет прямо ко мне.

Теперь мое сердце бьет в мою грудь, как барабан, и я стараюсь втянуть в себя как можно больше воздуха и плыву, плыву. Но мне по-прежнему кажется, что до берега далеко, хотя я понимаю, что до него не может быть больше сотни ярдов.

– Грейс! – истошно кричит Мэйси. – Скорее! Скорее!

В чем же дело?

Я опять говорю себе не оборачиваться и просто плыть вперед, но мне необходимо выяснить, что там сзади.

Поэтому я все же поворачиваюсь еще раз – слыша, как мои друзья орут во все горло. И понимаю, в чем дело.

Эти красивые лиловые светлячки – это вовсе не светлячки.

Это приманки.

Они свисают с хвоста огромной, размером с дом, рыбы-удильщика.

А сама я похожа на маленькую рыбку Дори, на которую эта тварь нацелилась.

Черт. Черт, черт, черт.