– Не рассказывайте ему, что я была больна, Макс. Вы знаете, как его пугают болезни. Мне уже лучше.

– Нет, вам не стало лучше. Но я уважаю человека, который может надеть костюм в «Мулен Руж» и сделать то, что сделали вы, поэтому я исполню ваше желание. Если Пикассо сам не узнает. Но, когда вернется, я ничего ему не скажу.

– Спасибо.

– Имейте в виду, я считаю это ошибкой. Но я сам наделал в жизни столько ошибок, что не могу вас винить. – Его смех заполнил неловкую паузу и отголосками раскатился по старому дому. – Вы же знаете, что Пикассо все равно будет любить вас, даже если вы заболеете.

– Я еще не готова так рисковать, – призналась Ева, когда очередной удар грома сотряс оконные стекла.

Дон Хосе умер в мае. Он был мощной силой в жизни своего единственного сына, и Пикассо ощущал тяжкий груз невысказанных слов и неспособность это исправить. Несколько дней он молчал и в конце концов решил один отправиться в Барселону. Ему хотелось взять Еву с собой, но в Испании считалось неподобающим приводить на похороны женщину, не связанную узами родства с покойным. А Ева, несмотря на желание быть рядом с ним, с облегчением поняла, что получила еще одну небольшую отсрочку, чтобы поправить здоровье.

На время своего отсутствия Пикассо послал за Хуаном Грисом и попросил его присоединиться к Максу и Еве в Сере. Друзья поддержат ее в это непростое время, писал он из Испании, и скоро они наконец воссоединятся. Ева не сомневалась, что Макс сдержит свое слово. Она должна была кому-то доверять. Пока Гертруда и Алиса находились на отдыхе в Италии, Макс Жакоб был единственным надежным кандидатом. Дружба Пикассо с Гертрудой была слишком прочной и долговечной, чтобы Ева могла поделиться с ней своими опасениями, даже если бы захотела этого. Когда она писала Алисе, то старалась поддерживать легкомысленный тон.

Дожди прекратились в начале июня, но на горизонте остались два темных облака: в Испании траур по усопшему соблюдали в течение года, и в это время нельзя было играть свадьбу… Крошечная опухоль в груди Евы на ощупь казалась больше, чем раньше.

Глава 30

Глава 30

Июль в Сере наконец выдался теплым и сухим. Бульвары, древнеримские стены и бастионы украсились зеленой порослью, и платаны снова отбрасывали густую тень по всему городу.

После возвращения из Барселоны Пикассо вообще не говорил о своем отце или о похоронах, но образы в некоторых его работах отражали глубину его скорби. Ева не знала, чем ему помочь, пока у нее не появилась одна идея. Она решила сделать для Пикассо сюрприз и договорилась о том, чтобы в Сере из Парижа доставили Фрику.