– А вы собираетесь позаботиться о том, чтобы он получал все необходимое.

– Можете считать, что так, – заверила Ева.

По возвращении домой Ева быстро отправилась в постель и ждала там Пикассо, пока он раздевался.

– Ты хорошо провел время сегодня вечером? – спросила она.

– Приятно было встретиться со старыми знакомыми.

– Даже с Аполлинером?

– Я вряд ли мог избежать встречи с ним, особенно с его-то ростом!

Хотя его голос звучал нейтрально, Еве показалось, что она уловила намек на нежность. Нужно было использовать удобный момент.

– Я пригласила его на ланч во вторник. Надеюсь, ты не будешь возражать. Алиса и Гертруда тоже придут.

На какое-то мгновение Еве показалось, что Пикассо готов обрушиться на нее с упреками за двойную игру. Он по-прежнему был сам не свой после смерти Фрики. Ева задержала дыхание в наступившей тишине. Пикассо молча вышел из спальни и вернулся с блокнотом для эскизов и угольным карандашом. Ева промолчала, когда он откинул одеяло и увидел ее обнаженной.

– Когда они придут?

– В час дня.

Пикассо уселся со скрещенными ногами у подножия кровати и начал рисовать. Она старалась лежать неподвижно, но это было трудно под его напряженным взглядом, перемещавшимся взад-вперед, от нее к бумаге и обратно. Она наблюдала, как он набрасывает контуры и заштриховывает их, пока не увидела силуэт женщины, обретавший на листе бумаги форму. Впервые за несколько недель она ощутила истинную близость между ними.

– Подними руки над головой на подушке. Это придаст лучшую форму прекрасным изгибам твоего тела.

Ева сделала, как он попросил; вскоре Пикассо отложил блокнот и приблизился к ней. Она заметила, что он изобразил ее в классической традиции, без каких-либо намеков на кубизм.

– Не знаю, почему я раньше не настаивал, чтобы ты позировала для меня. Твое тело вдохновляет моментально.

– Рада, что ты так считаешь.

– О, не сомневайся, – он изогнулся над ней и страстно поцеловал ее.

Ева подумала о том, сколько времени прошло с тех пор, когда они впервые страстно поцеловались и чувственно прикасались друг к другу в прелюдии любовной игры. После смерти Фрики ей казалось, что они лишь совершают механические движения. Она не сознавала, как соскучилась по ощущениям, которые дарил ей только Пикассо. Он искусно провел пальцами по ее шее до изгиба плеча, и она почувствовала, как будто тает, сливаясь с ним. Кончиками пальцев он погладил одну ее грудь, потом перешел к другой. По мере того как страсть усиливалась, прикосновения становились более требовательными. Он крепко сжал ее грудь и запустил язык в ее рот. Внезапно его рука замерла, а выражение лица Пикассо изменилось.