— Как сахар в бензобак насыпал — рассказывал? — вздохнул Илья.

— Неа. Изобретательный мальчик.

— Значит, про камень, который под педаль тормоза положил — тем более не стал.

Я поперхнулась чаем. Милый Матвей, милый, милый. Про мускатный орех, значит, повинился, а про настоящий косяк умолчал…

— Он реально хотел тебя убить?!

— Могло даже получиться.

— И что? — я на всякий случай ощупала Соболева, чтобы убедиться, что он цел. — Ты разбился?

— Я сразу не понял, рванул от зала по пустому шоссе. Когда дошло, что что-то не так, тормозил об отбойник, молясь, чтоб до перекрестка успеть. Первый раз с армии закурил, и то зажигалку подносили, у самого руки тряслись.

— Что ты сделал с Матвеем?

— Ну видишь — живой бегает, значит ничего страшного! — Илья тихо засмеялся, уткнувшись лбом мне в плечо. Мне же было не до смеха. Захотелось непедагогично выпороть одного товарища. — А ты бы что сделала?

— Проверяешь? — сощурила глаза.

— Нет, — он чмокнул меня в нос. — Просто интересно. Вдруг были варианты получше.

— Не знаю, — я подумала минуты две и покачала головой. — Честно. Отвела бы к психологу?

— К психологу мы и так ходили. Но эту историю я ему не рискнул рассказать. Я тогда еще болтался между состояниями: «заберите ЭТО кто-нибудь» и «никому не отдам». Подумал, что не дай бог, поставят на какой-нибудь учет или отправят в интернат для малолетних преступников. Сам справлюсь.

— Справился?

— Мы поговорили. Я спросил, чего он хотел добиться. Объяснил, какие бы были последствия. Предложил подумать, как можно достичь его целей, не убивая меня, если это для него не принципиально.

— Помогло?

— Да. Где-то в тот момент мы и придумали, как жить вместе и не пытаться друг друга убить. Ему это было выгоднее, у меня возможностей больше, — Илья злорадно ухмыльнулся. — И об этом я ему тоже рассказал. Стали заключать договоры, как два взрослых человека. Ему понравилось.

— Но он же еще ребенок!

— Довольно умный ребенок. Гены, все такое…