— Фигасе девка популярная, второй жених за день, на части рвут! — восхитился незнакомый пьяный голос где-то за моей спиной.

— Иди ко мне, — сказал Стас, и в облачных глазах сверкнуло солнце. — Люблю тебя невозможно, Кошка моя.

А у меня горло перехватило, я даже ответить ничего не смогла.

Но он не требовал ответа. Он его и так знал.

Склонился ко мне, целуя так… словно до него меня никто не целовал. Стирая их всех из памяти и из жизни.

— Поехали отсюда? — предложил хрипло и тихо. — Или я недостаточно опозорился?

— А как же мой торт? — жалобно спросила я. — Со свечками!

— Ждет тебя у нас дома. И ни с кем не надо делиться.

— Все мне одной?

— Нам двоим, жадная кошка.

— А фейерверки?

— Хочешь? — поднял бровь Стас. — Меня или…

— …фейерверки? — засмеялась я. — Тебя!

Я прижалась к нему такая счастливая, что сердце просто вытекало из груди, расплавив грудную клетку.

Интересно, можно ли умереть от счастья?

Он взял меня за руку и повел к стоянке.

Я обернулась, ища Инночку взглядом. Она показала мне издалека большой палец и помахала ключом от спальни. К ней подошел Пашка и что-то спросил. Инночка обернулась к нему… а что было дальше, я уже не видела, потому что через три минуты белый мерседес уже увозил меня домой.

Я сидела рядом со Стасом — красивым, невероятным, моим, и улыбалась как дура, любуясь его профилем. Он время от времени косился на меня и тоже с трудом прятал улыбку.

Через люк в крыше в салон врывался ветер, пахнущий летом, горькими травами и солнечным июньским вечером.

Или солнечным июньским счастьем?