Но у меня было важное дело.

Я выскочила через заднюю дверь на хозяйственный двор и тут же обнаружила именно то, что искала — компостную яму. Туда-то я и вывалила ворох шмоток: и белоснежные джинсы, и художественно надорванную футболку, трусы, носки — все. Только платье Алины рука не поднялась выбросить, и я закинула его на ближайший колючий куст шиповника. Зато остальное притопила стоящим неподалеку длинным шестом.

Ничего страшного, завернутся в простыночки. Ах, какая досада, что ванная у родителей Ренаты снаружи спальни. Какая неудачная планировка! Зато окна выходят на тихую сторону сада, куда никто не ходит.

Услышит ли кто-нибудь крики о помощи, когда начнутся фейерверки?

Я глянула на экран телефона. Пусто.

Стянула с пальца кольцо и, размахнувшись, бросила в середину зловонной ямы. Оно утонуло не сразу, сначала болтаясь на поверхности — такое дерьмо, что даже в дерьме не тонет. Но потом погрузилось одним краем, повернулось боком — и все-таки булькнуло.

Чтобы подарить его следующей избраннице, Артему придется глубоко-о-о-о нырнуть!

И только теперь звякнул телефон:

Господин Никто: «Твой подарок прибыл. Не пропусти».

Это все, что он может ответить на мое сообщение?!

Я нахмурилась, завертела головой. Где не пропусти?

Резонно решив, что вряд ли он прислал подарок на задний двор к компостной яме, я направилась к главному входу, обходя дом с противоположной от спальни стороны.

И… застыла прямо на дорожке, услышав первые аккорды «Весны».

Нет, не может быть!

Я ринулась туда, откуда слышалась музыка, едва успевая уворачиваться от хлещущих ветвей. Выскочила прямо к сцене и задохнулась — на ней стояла Айна, солистка «Горьких трав».

Ее голос выплетал сначала мелодию без слов, а потом шепотом — первые, самые острые строчки.

Густые тяжелые аккорды пролились горячим закатным солнцем на темнеющий сад, в котором потихоньку, один за другим загорались фонари.

Девушка из кейтеринга осторожно тронула меня за плечо и протянула бокал с «аперолем».