Выскочив на улицу, я громко хлопнул дверью, достал сигарету и прикурил, размахнулся и кулаком впечатал в бок джипа. Боль обожгла руку, но сейчас это казалось лишь легким укусом по сравнению с тем, что творилось внутри.

— Бл*дь, бл*дь, бл*дь! — заорал на всю парковку, и, сделав пару затяжек, выбросил окурок, пальцами зарываясь в волосы, спиной скользнул по машине, рухнув на землю.

Облокотившись о железо, понял, что мне хочется просто завыть, чтобы хоть как-то облегчить или попустить свои эмоции. Разнести бы все в хлам, а потом до крови, до потери сознания избивать Шираева. Насладиться его кровью и болью.

— Господи, — прошептал я, впервые желая заплакать.

Просто не понимал, как вести себя, как хоть немного успокоиться, и не дать себе сорваться. Ведь я мог прямо сейчас удавить эту гниду, но понимал, что нужен своей малышке, она меня ждет там, на больничной койке. Израненная не только телом, но и душой, раздавлена и унижена, — он просто ее растоптал. Не знаю, почему она оставила ребенка, но если только она скажет, что ублюдок заставил ее отказаться от Лики, я обещаю ему самую жестокую смерть.

Наконец-то, кое-как взяв себя в руки, я поднялся с земли и прошел в здание, собираясь наплевать на запрет хирурга и пройти к Лии. Хочу видеть ее, и точка!

Сейчас, ступая по кафелю широким шагом, я понял, что во мне что-то изменилось, и это что-то было очень весомым. Теперь ни одна мразь не посмеет подойди к Лии и дочери, ни один скот не войдет в нашу жизнь, потому что я всех буду безжалостно убивать. Все, кто только посмеет тронуть мою семью, отправятся в ад!

— Дамир, — услышал голос брата, но даже не взглянул на него, целенаправленно идя в кабинет хирурга.

— Дамир Тимурович, — позвал уже Михаил, но я и его проигнорировал, собираясь узнать, в какую палату перевезли Лию.

Не заботясь о вежливости и прочей хе*не, я без стука толкнул дверь, и передо мной тут же предстал врач, ошарашенно смотря в лицо.

— В какой палате? строго спросил я, наплевав, что могут вызвать охрану.

Сейчас никто не смел мне мешать: пока я не увижу ее, отсюда не выйду.

— Что вы себе позволяете? переполошился мужик, но я тут же оказался возле стола и навис над ним.

— В какой палате Лия Александровна? Отвечай, или я сделаю так, что с завтрашнего дня ты больше не сможешь работать ни в одной больнице!

— В двадцать седьмой, — наконец-то ответил он, и я выпрямился, собираясь выйти, как врач добавил тихим голосом: — только прошу, ей нужен отдых.

— Не беспокойтесь.

Развернувшись, я покинул кабинет, и пошел сразу же на поиски двадцать седьмой палаты. Та оказалась на втором этаже. Схватив на вешалке белый халат, я накинул его на плечи и, подойдя к двери, замер, позволив себе немного успокоиться. Возле малышки должна быть положительная энергия, — дер*ма она наелась сполна.