— Дамир, ты уверен в том, что делаешь? услышал я откуда-то сбоку, и, повернув голову, заметил брата в нескольких шагах.

— Я хочу подержать ее за руку, — ответил я, и взялся за ручку двери.

— Как бы там ни было, брат, она девушка.

От услышанного меня пронзила боль, я резко развернулся и схватил Кирилла за футболку у самого горла, и с силой пригвоздил к стене.

— Она- мать твоей племянницы, она- моя любимая женщина, она — та, кого этот ублюдок посмел насиловать, к тому же, беременной! И ты смеешь меня предупреждать о чем-либо? зло прошипел ему в лицо, все крепче сжимая ткань футболки. Ищи лучше псов, которые сожрут его поганое тело, потому что жить ему осталось недолго!

Рывком оттолкнул брата, и, собравшись с силами, вошел в палату, словно погружаясь в другой мир. Здесь была совершенно другая атмосфера, только звук приборов нарушал тишину, а на экране показывалась кардиограмма сердца Лии. Тихо прикрыв за собой дверь, я прошел к кровати и замер, взглядом остановившись на лице совершенно бледной девушки. Она не была похожа на себя, словно другой человек, другое тело. На лице, на обеих скулах виднелись огромные синяки, правая бровь разбита и заклеена пластырем, а на шее «красовалась» глубокая царапина. Я вновь сжал кулаки, и выдохнул, стараясь держаться, потому что видеть Лию избитой, оказалось куда сложнее.

Подвинув стул, я присел у самой кровати и осторожно, стараясь ничем не нарушить покой малышки, взял ее за руку. Пальчики были опухшими, а выше на руках тоже проступали синяки. Резко склонился и щекой припал к ладошке, с болью прикрывая глаза. Маленькая, хрупкая и беззащитная, она все это время справлялась с этой гнидой одна, полностью отдалась во власть ему, а я до сих пор не знал почему. Как же было больно за нее, как сложно. Хотелось обнять крепко-крепко и сказать, что больше никто не посмеет ее обидеть, но я держался из последних сил. Держался, чтобы ни в коем случае не потревожить ее, не причинить еще большей боли ее телу. Медленно, совсем немного развернул маленькую ладошку и носом уткнулся в нее, вдыхая едва различимый мне запах. Она пахла иначе, не так, как раньше, когда жила со мной. В то время в ней царила нежность, счастье и ласка, а теперь все это было разрушено. Уверен, что Лия прекратила, как прежде, заниматься собой, потому что, все это сейчас потеряло какой-либо смысл. Почему-то сейчас вспомнил, как она подбирала белье, наносила любимые духи, или просто улыбалась мне своей счастливой улыбкой. Теперь же я видел перед собой совершенно другого человека. Человека, который утратил все, что у него было.