Все, что я могла из себя сейчас выдавить это жалкие потуги заговорить, но на самом деле мне безумно хотелось кричать. Кричать во всю глотку, не боясь сорвать голос. Как бы ни болело все мое тело, душа просто изнывала от того, что из нее вырвали часть меня. Вырвали того, ради кого я жила в последнее время. Моя кровиночка, моя душа, моя доченька, ее отняли у меня, словно наказав меня так сильно за то, что причинила боль любимому мужчине. Артем лишил меня возможности хотя бы одним глазком посмотреть на моего ангела, хотя бы пальчиком коснуться ее маленькой ручки. Он всего лишил меня в этой жизни. Даже самой жизни.

Вся прошедшая неделя была для меня пыткой, даже большей, чем, когда я переживала насилие. Нет ничего ужаснее, когда у матери отбирают ребенка. Нет ничего больнее. Душа моя вывернута наизнанку, да так, что казалось уже ничто не сможет ее залечить. Лучше бы эта падла меня добила. Умереть и не дышать было куда проще.

Найдя в себе силы, я снова открыла глаза, и замерла, ощущая себя побитой овцой, коей в принципе и являлась. В нескольких метрах от меня стоял Дамир, внимательно смотря мне в лицо, и я поняла, почему вдруг почувствовала по всему телу жар. Сердце гулко забилось в груди, внутренности сковало будто тисками, а из глаз покатились слезы. И только быстрый писк приборов, и ОН, с маленьким комочком на руках. Не бросил. Он не бросил ее.

Дамир подошел ко мне и, встав на колени, положил около моей руки крошечного человечка. И сердце почувствовало это наша дочь.

— Спа-си-бо, — удушающим голосом прошептала я, и едва найдя в себе силы, подняла руку и коснулась крохотной ручки, сквозь слезы смотря, как спит моя красивая доченька.

Я несколько минут смотрела в ее умиротворенное личико, даже не пытаясь побороть свои слезы.

— Поспи, мы будем рядом, — услышала я, и через несколько секунд мой организм дал слабину, и я снова уснула, ощущая себя капельку лучше, зная, что с доченькой все хорошо. Она в надежных руках папы.

Глава 21

Глава 21

В следующий раз проснуться оказалось тоже не легко, все тело ныло от боли, веки были тяжелые и хотелось, чтобы мне поскорее вкололи обезболивающее. Но я осознавала, что тогда снова усну, и не смогу подольше насладиться близостью своей дочери. Господи, может нет только не это, этого не могло быть. Это же не сон. Я едва ли нашла в себе силы, чтобы открыть глаза, и сфокусировав взгляд, увидела сидящую маму около моей кровати. Мама Она здесь, со мной, не бросила. Мамочка

— Ма-ма, — прохрипела я, и она сразу же наклонилась ко мне, смотря на меня заплаканными глазами.