О том, что будет с нею дальше, Клер думала без тревоги. То, что она любила его, вовсе не значило, что он когда-нибудь ответит на ее любовь. Ее рука, гладившая его, остановилась. Что же, когда они расстанутся, ей будет сильно его недоставать. Но она это переживет, потому что теперь в ее сердце больше нет пустоты.

Огонь в камине почти погас, в открытое окно порывами дул студеный ветер. Даже Никлас не мог ее согреть, и Клер начала дрожать от холода. Он, вздохнув, сел и посмотрел на нес. Хотя лицо его было мрачным и несколько отрешенным, его больше не искажало отчаяние.

Клер открыла рот, чтобы заговорить, но он прижал палец к ее губам. Потом натянул ей на плечи нижнюю рубашку и платье, опустил поднятую юбку и, встав на ноги, привел в порядок свою собственную одежду.

Быстро и без лишних движений он закрыл окно, задернул занавески, погасил оплывающие свечи в единственной на всю комнату лампе и поднял с пола свою смятую рубашку. Затем встал на колени, взял Клер на руки и унес ее из библиотеки, не оставив на ковре ни единого следа того, что произошло между ними.

Она положила голову ему на плечо и сонно молчала, пока он нес ее в ее спальню. Уложив Клер на кровать, он раздел ее и укрыл одеялом. Хотя после того, что произошло в библиотеке, смущаться было глупо, она порадовалась, что их окружает почти полная темнота.

Клер ожидала, что теперь Никлас уйдет, но, к своему удивлению, услышала скрежет поворачиваемого в замке ключа и шуршание снимаемой одежды. Потом он лег рядом с нею в постель и притянул ее к себе. И тут она поняла, что смущается, только когда он смотрит на ее наготу, однако не чувствует ни малейшего стыда, прижимаясь к его обнаженному телу.

С чистой совестью н миром в душе она заснула.

Клер проснулась оттого, что кто-то безуспешно пытался открыть дверь снаружи. Было раннее утро, как раз в это время Полли приносила ей утренний чай, и несколько мгновений Клер не могла сообразить, отчего дверь заперта. Потом на нее нахлынули воспоминания о прошедшей ночи.

Полли, смышленая девушка, оставила попытки открыть дверь и удалилась. Слава Богу, что она не местная. И умеет держать язык за зубами: если она догадалась, что Клер спала не одна, то не станет об этом болтать. Клер вытянула руку и обнаружила, что Никласа рядом нет. Но если он ушел, то почему же заперта дверь? Клер села и огляделась.

Никлас стоял у окна, скрестив руки на груди, и смотрел на долину. Он был восхитительно наг, и в бледном свете зари его кожа блестела, как теплая бронза.

Услышав, что она проснулась, он обернулся, и их взгляды встретились. На его лице было выражение, какого Клер никогда не видела у него прежде: то не были отчаяние и чувство вины, которые терзали его вчера ночью, то не была безумная ярость, в которую он подчас впадал. И, конечно, на его лице сейчас не было той игривой открытости, которая так ей нравилась. Что же это? Решимость? Покорность судьбе? Сейчас он казался ей почти незнакомцем, и в нем ощущалось что-то слегка пугающее.