Внезапно она с леденящей душу ясностью поняла: нет смысла смиренно ждать, когда их всех перестреляют. Никлас и Майкл наверняка думают то же самое. В любой момент они могут броситься на вооруженных головорезов и, возможно, погибнуть, потому что слабая надежда все-таки лучше, чем никакой, а умереть в бою достойнее, чем покорно ждать, когда тебя убьют.

Клер лихорадочно обдумывала ситуацию. Их, мишеней, трое, а ружей всего два, и оба однозарядные. Если оба ружья выстрелят, то начнется рукопашная схватка, а в таком состязании она уж точно сделала бы ставку на «Падших ангелов».

Поскольку Клер была женщиной, Мэйдок и Уилкинс не обращали на нее особого внимания. Ближе всего к ней был Уилкинс; если она бросится на него, то ему придется повернуть ствол ружья в ее сторону, и это даст Никласу и Майклу те решающие секунды, которые им так нужны.

Злорадный голос Мэйдока прервал стремительный ход ее мыслей.

— Читайте молитвы, если верите, что от них есть толк. Уилкинс, возьми на себя Эбердера и его жену. Кеньона я прикончу сам, он мой.

Прежде чем Клер успела осуществить свой нелепый план, Никлас сказал:

— Подождите. Уверен, вы сочтете меня сентиментальным дураком, но перед смертью мне бы хотелось поцеловать жену — на прощание.

Мэйдок с проснувшимся интересом оглядел Клер, как будто увидел ее в первый раз.

— А знаешь, ты превратилась в весьма аппетитную бабенку. Говорят, что в глубине души все дочки проповедников — шлюхи. Уж ты-то точно такая, иначе не развела бы ноги перед цыганом. Уилкинс, погоди убивать се. Мы сможем с ней малость позабавиться, после того, как прикончим мужчин. — Он кивнул Никласу. — Ладно, давай целуй ее. И постарайся получше, чтобы как следует разогреть се для нас.

В глазах Никласа вспыхнула убийственная ярость. У Клер замерло сердце: если он сейчас кинется на Мэйдока, он обречен. Она закусила губу, чтобы не закричать, взглядом умоляя мужа сдержаться.

Никлас, скрипнув зубами, умудрился обуздать свой гнев, и вплотную подошел к Клер. Когда он заговорил, голос его звучал тихо, но от этого в словах было не меньше силы:

— Я люблю тебя, Клер. Жаль, что я не сказал тебе этого раньше.

Она была так потрясена, что чуть было не прослушала то, что он прошептал, когда наклонился, чтобы поцеловать ее:

— Когда я толкну тебя на землю, откатись вон за ту стену, а потом беги со всех ног.

Стало быть, подумала она, они оба мыслили в одинаковом направлении: подойдя, чтобы поцеловать Клер, Никлас тем самым приблизился к Уилкинсу, и теперь их объятия могли отвлечь головореза так же, как отвлекла бы ее безумная атака. Зная, что одно неверное движение может расстроить его план. Клер только кивнула в знак согласия, хотя не имела ни малейшего намерения и впрямь убегать со всех ног. Вслух она сказала: