Я снова ничего не делала — мои руки зависли над головой, тело провалилось в мягкий матрас, а ноги прошлись под собачьими лапами, точно под триумфальной аркой. Только победителем была не я — я даже не была побежденной: скорее, еще не завоеванным трофеем.

— Лежать! Смирно!

Приказ, наверное, не мне — я уже лежу и смирилась со своим безвольным положением. Заодно проверяю, цел ли мой язык: цел-то цел, но яду не осталось ни на грамм, и я молчу — даже не смеюсь, хотя это дается мне с большим трудом. Вот только дышится теперь намного легче — без яда во рту и без груза на груди: Олег схватил собаку за грудки и повалил на подушки — Агата попыталась встать, он применил ту же тактику, только на этот раз рук не убрал.

— Лежать! С возвышенности обзор лучше! Лежать, я сказал!

Но я поднялась, чтобы избавиться от лифчика самостоятельно — не тут-то было: я даже не успела отвести руки за спину, как Олег перехватил их, и мои локти запорхали, точно крылышки мотылька: беззвучно, хотя Олег и перетянул объятиями лопатки.

— Расстегивание лифчика — самая приятная часть в сексе. Тебе никто этого не говорил?

Я не успела ответить — рука Олега ушла к собачьей морде, сунувшейся ему под руку:

 — Я уже в кровать тебя уложил: ну что, тварь, тебе еще нужно?

Я снова давилась смехом — так и буду гадать, когда он обращается ко мне, а когда — все же к Агате. Не понимает, глупый Олежка, что ей, как любой женщине, нужно внимание, тепло и забота. Тепло тоже, несмотря на шкуру, ведь не в одежде счастье, а в том, для кого ее надеваешь и кому позволяешь ее с себя снимать.

— У меня есть план, как обмануть эту наглую тварь, — Олег сначала нагнулся ко мне, а потом все же боднул головой расплывшуюся от счастья собаку. — Залезай под одеяло.

И я залезла — как и была, с одной полоской ткани ниже талии, потому что верхнюю я все же самостоятельно скинула с рук и этими же руками откинула край одеяла, чтобы слить с ледяными простынями мое воспламенившееся долго сдерживаемым желанием тело.

— Пошла в ноги!

Это было точно не мне, но Агата тоже решила, что просьба ее не касается и продолжала стоять почти что на мне, виляя хвостом, а под строгим взглядом полуголого Олега вообще залилась недовольным лаем.

— Ложись спать, — попросил собаку Олег, совсем не повышая больше голоса. — Смотри, Мила уже легла…

Я даже глаза закрыла, чтобы умная собака не решила вдруг, что люди ее обманывают. Я даже зевнула — непроизвольно. Треволнения дня вылились в неимоверную усталость. Сейчас ещё усну в холодной чужой постеле сном младенца.

— Ну, спи!

Наверное, это снова Агате, потому что вряд ли Олег хочет, чтобы я уснула без… Без него. И вот одеяло чуть приподнялось, и я почувствовала пяткой его горячее бедро.