— Нет, ну ведь если задуматься над тем, что собака давно не волк и живет с человеком, который ее кормит и иногда поит, — он подмигнул, кидая камушек в мой огород. — То нафига, спрашивается, ей различать семьдесят пять запахов, если в сущности собаки теперь ищут только место, которое посетила другая собака…

       — Олег! — повысила я голос.

       — Ну чего… Я же не сказал, где другая собака поссала… Я веду с тобой культурную беседу, не заметила?

       Я лишь заметила, что в рот мне попала смешинка, хотя непонятно как — я не притронулась ни к торту, ни к его ягодному украшению. Наверное, смешные флюиды шли от Олега.

       — Не заметила. Пей чай и прячь торт в холодильник, пока Агата не захлебнулась слюной или не заговорила человеческим языком, чтобы сообщить нам, чем в действительности этот торт пахнет.

       — Он пахнет романтикой, — Олег чуть наклонился над столом, но я не подалась к нему, но точно знала, что спокойно дотянусь до его лба ложкой. — А вот наши отношения что-то романтикой совсем не пахнут. От них за версту несет…

       Я выдержала взгляд: остро-колкий, пока он не опустил его к мокрому чувствительному носу собаки.

       — Скажи, Агата, чем? Ты ее дольше знаешь… Что надо с ней сделать, чтобы она превратилась в Фею Драже?

       Он снова смотрел на меня, потому что собака не ответила на его вопрос.

       — А я видел ее только в роли Феи в неглиже… И тогда от нее пахло злостью. А если снять с нее лягушачью шкуру и сжечь… Кстати, Мила, хочешь зажжем камин? Это должно быть очень романтично для собаки… Тогда Агата никуда не пойдет, и мы все трое будем спать на ковре. Идет?