— Не знаю как, но он все показал. Он там, в нижнем туалете.

— Я тебе верю.

— Ты мне уже поверил. И зря.

У меня жутко болела грудь, и я понимала, что причина боли не только в плюсике. Я ему соврала. И теперь он имеет полное право решить, что это все грубый расчет.

— Я это не подстроила, честно.

Я готова была разреветься. Слезы крупными горошинами стояли в глазах. Сейчас как выкатятся, как разобьются — вместе со всеми моими мечтами.

— Мила, ты опять? Будем считать, что я это подстроил. Это мне лень было вылезать из постели. Мила, ты чего ревешь?

Его ладони сжали мне щеки — как всегда. Это движение так быстро стало для меня привычным. Как и этот мужчина — будто я знала его вечность, а не несколько дней…

— Думаю, ещё можно что-то выпить. Я завтра схожу к врачу, если ты сможешь остаться дома с собакой. Ну или в пятницу тогда…

— Мила, ты с ума сошла?

Он так вот, прямо за щеки, доволок меня до диванчика, стоящего под окном в его кабинете. Усадил и присел на самый край, потому что у меня на коленях уже лежала тяжелая собачья морда.

— Помнишь, за что мы выпили то дурацкое шампанское на берегу? Чтобы у нас все было… Ну мы же не дети, чтобы думать, что за это все нам ничего не будет. Понимаем, что за все надо платить… Мила, ты согласилась сидеть с собакой. Заодно и с ребёнком посидишь. Ну, пока собака вылечится и ребёнок подрастёт.

Я не отвечала, я плакала — уже не знаю, почему…

— Скажи, что это гормональное. Твои сопли. Скажи мне, что ты счастлива… Ты не хочешь ребёнка? Или меня? Мила, ну хватит! Достала! — он меня тряхнул. Ощутимо. И я замерла. — Я больше не разрешу тебе молчать! Ни в этом случае!

— Я тебя не знаю, ты меня не знаешь… Ещё Агата, которую нам никто не отдал пока… А если отдаст, нам нужен будет врач и тренер, — лепетала я, облизывая соленые губы.

— Снова ты все в одну кучу! Может, это вселенная нас с тобой врачует обухом по башке? Иначе Чучундра никогда не выйдет на середину комнаты… Ну, скажи, что ты счастлива, что тебя силой выволокли на середину комнаты?

Я скинула его руки и размазала по лицу слезы.

— А ты счастлив?

— Очень, — перебил Олег, как всегда, весело. — Самосвал ломается один раз, зато это самосвал: крутой проект, дом с бассейном, сумасшедшая собака, новая жена, ребёнок — а ты, как хочешь, так и выгребай! Но я умею плавать… Мила, ну, улыбнись ты… Тебе-то всего лишь родственникам пул-пати устроить надо. С учётом, что бассейном будет пользоваться только Агата, это вообще фигня.

— Мы говорим о ребёнке!