Ой, богатые тоже плачут… Вы, милочка, хотя бы дом свой видели?

       Она снова схватила свой дорогущий золотой телефончик, стоимостью в половину моей зарплаты в хорошие месяцы. Не в последние. Не в фирме ее пасынка.

       — Они уже на квадроциклах. Впятером. Но ты не нервничай, — это она хотела протянуть мне телефон, а потом передумала. — Я вот не смотрю и не нервничаю. Иначе никаких нервов не напасешься. Слушай, — она подняла свои огромные глаза на мои суженные. — Он что, только мне шлет фотки?

       Мой телефон в сумке, а сумка на входе осталась. Я и сказала об этом хозяйке.

       — Хочешь, смотри…

       Она протянула мне телефон, но на экране вместо наших детей оказалась девочка — наверное, случайно пальцем провела, пока передавала мне телефон. Или не случайно — я знала, кто передо мной: Илона. Огромные отцовские глаза, непослушное волнистое каре почти до плеч, а на заднем плане доска и американский флаг. Наверное, школьное фото.

       Больше машинально, чем намеренно я сунула телефон обратно Елене в руки.

       — На Илону переключилось.

       Нет, фотография Гришиной дочери попала на экран случайно — на лице Елены отразилось удивление и извинение, но она сказала другое:

       — Хороша Маша да не наша… У нас теперь белокурый ангелочек будет, верно?