— Я видела ваши фотографии с елки…
И она перестала смеяться. Вот же как… За нами, оказывается, шпионил не только Кирилл. Правда, надеюсь, только он с плохими намерениями. Я Вербовым понравилась, да? Или им наплевать на выбор взрослого мальчика, только бы он не общался с теми, кого не любит папочка?
Да получу я тут наконец хоть какой-нибудь ответ? Хоть на что-то… Или я зря отказалась от предложения ГАВа? Единственного за последние часы невинного — поиграть с детьми. Но тут, кажется, взрослые нас, таких же взрослых, снова заставляют стать детьми и чему-то и кому-то подчиниться. Кажется или так и есть на самом деле?
Я кусала губы, желая их всего лишь облизать. Выдавать какие бы то ни было слова мой язык был не в состоянии. От всей этой недельной гонки я чувствовала себя загнанной собакой, у которой язык свесился до пола.
— Хочешь чаю?
Это так заметно, да? Я кивнула, отодвигая чуть недопитую рюмку. Умная хозяйка, к счастью, не спросила, нравится мне или нет? В другое время и в другой компании я, быть может, и сумела бы насладиться домашним черносмородиновым вином. Но сейчас мне нужно было полбанки чего-нибудь покрепче, чтобы разобраться в их семейных хитросплетениях.
Елена Владимировна включила чайник и поставила передо мной жестяную коробочку нежного лавандового цвета, на которой были нарисованы розы и еще какие-то садовые цветы: на крышке на овале серой скатерти красовался белый силуэт чайника и было написано по-английски «сорок чайных пакетиков». Зачем я все это читаю? Еще и поднимаю к глазам: лучший английский чай. Эрл Грей. С бергамотом, то бишь.
— Это чай английской королевы, можешь не сомневаться, — улыбнулась хозяйка, поставив передо мной закипевший прозрачный чайник. Точно такой, какой был у Гриши в квартире. Вот кто его купил… Впрочем, Гриша этого и не скрывал. Чайник в купе с самопроизвольно открывающимся сиденьем унитаза…
Я снова нервничаю. Почему? Мне бы не чай, а горсть желтеньких таблеточек валерианы на блюдечке с голубой каемочкой…
Именно такое появилось передо мной. Чашка тоже королевская?