Реза замолчал, и Сусанна заметила в его глазах слёзы.

— Мы, конечно, запихнули мумию обратно в крохотный саркофаг, а потом замазали вход, и я умело закрыл свежую шпаклёвку росписью — отец не должен был догадаться ни про вход, ни про драку. У меня тогда была пышнее шевелюра, и мы смогли в тайне от Латифы обработать рану, но…

Реза вновь замолчал.

— Отец узнал правду, да? — подсказала Сусанна, увидев, что слеза уже докатилась до подбородка.

Реза покачал головой.

— Нет, отец ничего не узнал. Во всяком случае, я на это надеюсь. Я надеюсь, что там он, — Реза ткнул пальцем в статую фараона, — оставил моего отца в покое.

Суслик, не нервничай. Мистер Атертон немного ненормальный. Вернее очень ненормальный или просто сумасшедший!

— Отец, когда возвращался по ночной дороге, въехал в верблюда. Не смейся!

Она и не смеялась. Вот, где причина сумасшествия!

— Они действительно иногда лежат на дороге. Бедуины оставляют их отдыхать, если не могут сдвинуть с места. Никто не ждал в такой час гонщика на узкой дороге. Отец заплатил жизнью за нашу с Аббасом выходку. Я почти что умилостивил дух фараона за то, что было сделано прадедом и дедом, восстановив росписи и сделав копии украденных драгоценностей, и если бы меня не дёрнуло трогать ребёнка, отец остался бы жив. Мне тогда хотелось умереть, и я не знаю, зачем Латифа вытащила меня с того света — у меня всё равно нет никакой жизни. Всё, что я делаю, я делаю ради неё и сына, чтобы, когда наконец умру, они ни в чём бы не нуждались.

Сусанна еле успела поймать его. Только не падай! Только не смей задыхаться! Но это не был приступ, Реза просто разрыдался. Он рыдал в голос. Пусть поплачет. Гробницы созданы для слёз, и их никто не увидит. Сусанна стояла рядом с ним на коленях, но не чувствовала твёрдости пола, как и остроты подбородка Резы, пронзившего ей плечо. Теперь её рука с кольцом скользила по затянутой белым шёлком спине. Она подняла глаза на статуи. Подведённые чёрным глаза безучастно глядели на них. Хотелось плюнуть в их золотые лица и выкрикнуть:

— Довольны?! Что вам ещё нужно?!

— Чтобы мы сходили к ребёнку…

Она всё же это выкрикнула, да ещё и по-английски, раз Реза понял. Он вытер глаза подолом юбки и помог Сусанне подняться.

— Я вернулся в гробницу уже в сознательном возрасте, когда начал отворачиваться при виде маленьких детей. Я сделал дверь и, когда становилось совсем невыносимо, брал на руки младенца и представлял, что это мой сын. Только не считай меня абсолютно сумасшедшим. Это нормальное желание мужчины иметь сына.

— Пойдём уже, — Сусанна потянула его к крохотной двери, на которой была изображена девушка, протягивающая фараону лотос. Именно эту картинку Реза нарисовал для неё — недостающая сцена романа. Забыть про роман! Лотос ведь олицетворяет новую жизнь. Пусть проклятье отпустит наконец Резу, пока у того в голове осталась хоть одна здравая мысль!