— В моём доме нельзя крысятничать. Инфу сливать. За моей спиной подсирать тоже нельзя… — поворачиваю дуло пушки в сторону Нино.

— Стойте! Рустам Бекханович! — выпаливает Арес. — Ей сесть нужно. Сесть. С сердцем может плохо стать.

— Надо же. За своих жопу рвёшь, Арес. Но меня предать решил. Внаглую. Думаешь, тупой? — повыше дуло поднимаю.

— Нет-нет. Нет… Я…

— Чётко. По делу. Кому и что сливал. Или в твоей семье станет меньше ровно на двух человек… И Тамару тоже под зад выпну. Всех вас… — обвожу дулом круг. — Выкурю, крысы помойные.

— Арес, — всхлипывает Нино. — Что ты наделал, а? Что?!

Арес мечется между сестрой и желанием стоять на своём до конца. Терпение на исходе. Реально перекипает. Шепотки Ареса за моей спиной — это ещё одна капля в переполненный котёл. За тупого держит. Охренел старый лис. Думает, можно хуевертить всё — и прокатит по старой памяти. Ни хрена подобного. Я от той старой памяти скоро, как от гнилой конечности, избавлюсь.

— Пять… Четыре… Три… Два…

На слове «один» Арес не выдерживает, выпрыгивая вперёд.

— Отпустите Нино! Она не при чём. И я… я тоже не навредил. Я лишь хотел, как лучше…

— Пусть сядет в кресло, — показываю, куда сесть можно.

Нино опускается в кресло и рыдает, вытирая платком глаза, без конца повторяя имя брата.

— Всё дело в ней. В девчонке, — с неожиданно сильной эмоцией отвечает Арес. — Зачем вы притащили её в дом? Она всех погубит! Всех нас! И вас в первую очередь… — глаза старого управляющего полны праведного, как он считает, гнева и огня. — Она — дочь врага. Дочь того, кто уничтожил всю семью и дорогих нам людей, — губы дёргаются больше обыкновенного.

— А-а-а-а… Всё ещё помнишь Маржан? — изумляюсь.

Маржан тоже служила в доме отца, но была младше Ареса. Ходили слушки, что они тайком крутят роман. Но свататься прямо он не мог — родители Маржан не приняли бы в семью грузина.

В тот день, когда случилась резня, Маржан одна из немногих прислуживала в доме. Прислуги на выходных оставалось не так много — семья часто уезжала отдыхать.

Маржан, как и многим, не повезло. Не знаю точно, просто зарезали её люди Пороха или сначала поиздевались. Но она ту ночь не пережила — это точно.

— Помню! — выплёвывает Арес. — И я… я готов был быть преданным, служить, терпеть буйные выходки и восстанавливать всё по крохам. Терпеть… тебя, — переходит на «ты». — Тебя, ставшего из образованного юноши вот этим… каким-то косноязычным ублюдком, криминальным отбросом. Лишь бы это дало свой результат. Месть врагу! Но что я вижу… — задыхается. — Разве план был таким — таскаться вокруг этой дешёвой юбки… Вокруг выблядыша Пороха? Разве она достойна?! Нет! В ней течёт поганая кровь. Отрава. Яд!