Порох сказал, что мы находимся в Альпах. Я ему не поверила. Он же мастер обманывать, вводить в заблуждение. Я думала, что он обманывает меня. Но потом он повёл меня на прогулку, в небольшой городок, расположенный у подножия гор. Именно там я поняла, что Порох не врёт. Мы в Европе, как он и сказал. Городок находится в стороне от известных туристических маршрутов. Как Порох сюда забрался? Видно, у него немало недвижимости, в том числе, и за рубежом.

Бежать? Попытка провалилась. Сразу же. На той самой злополучной прогулке. Порох с видом любящего родителя отвёл меня в уютное кафе, заказав десерт и горячий шоколад. Немного посидев, я решила выйти, якобы в туалет. Но потом резко свернула. Стоит ли говорить, что это ничем не кончилось? Абсолютно. Перехватили. Его люди. Они держались в стороне, неприметно. Но зато так я поняла, что Порох не глуп и не собирался ехать со мной один на один.

На этом прогулки окончились. Больше Порох не разрешал покидать мне стены дома. Если только на прогулку во двор. Под присмотром Тахира и его дурной псины. И не только него. Теперь я знаю, что где-то неподалёку дежурят слуги Пороха. В случае чего, они кинутся. Без промедления. Выполнят любой приказ. Как Тахир, который искренне гордится Порохом. Едва ли не в рот ему заглядывает.

Отчего-то Тахир думает, что если он на Пороха молится, то и Порох к нему хорошо относится. На словах так и есть. Но я чувствую, что отцу плевать. На всех. На всё. Есть только одна жизнь, что ему дорога. Его собственная. Все остальные — в расход. Как пушечное мясо. Или пешки, которыми не жалко пожертвовать.

Две недели в плену… Всего две недели. Но ощущение, будто вечность тянется эта тишина. От нереально красивых снежных картин за окном кажется, будто я в сказке. Но лишь до того момента, как приходится иметь дело с Порохом.

Мы почти не общаемся. За попытку побега Порох наказал меня заточением и тишиной. Никто и слова не сказал. Целую неделю. Сдуреть можно. Люди появлялись, привозили еду в дом, одежду для меня. Но никто и слова не сказал.

Потом отец решил смилостивиться. Ограничивался простыми словами. Не знаю, как я с ума не сошла. От страха. От тоски. От беспокойства за свою жизнь и жизнь малыша. Будь моя воля, я бы понеслась в больницу, чтобы наверняка проверить, как проходит беременность после сильного снотворного. Но Порох отметил дату, когда моей беременности исполнится двенадцать недель.

Ни шагу в сторону от намеченного им плана.

На УЗИ он сам лично присутствовал. На удивление хорошо и без проблем говорил на местном языке. На лицах медперсонала расцветали улыбки. Он умеет быть учтивым, вежливым. Производит впечатление почтенного родителя. Намеренно сильно прихрамывает на ногу, чтобы к нему относились мягче. На деле же без посторонних и не хромает совсем. Не человек, а живучий монстр.