Под тяжелым взглядом сузившихся глаз я вышла из спальни, покачивая бедрами и… с писком рванула в ванную, потому что за мной несся озверевший Горыныч, рыча, как тысяча тигров.

— Вера, открой! — потребовал шеф, стукнув кулаком в дверь.

— Ищи дурака, — ответила я, присаживаясь на край ванны.

— Мне не нужен дурак, мне нужен всего один маленький упыреныш, — заверил меня Костя.

— Ты должен успокоиться!

— Вот на кол посажу и успокоюсь, — пообещал Колчановский, и я возмутилась:

— Пошляк!

— Я имел в виду осиновый, — возмутился в ответ шеф. — Но ход твоих мыслей меня вдохновил. Дорогая, что ты слышала об инстинкте размножения, пробужденного похмельем?

— Умойся сначала, — заважничала я.

— На кухне что ли? В ванной окапался упырь, мне не прорваться.

— Ходи немытый.

— Да сейчас, — буркнул Костя, и дверь содрогнулась от нового удара. — Хочу в душ!

Посмотрите на него, пять минут назад ему немытым нормально валялось, а тут в душ приспичило. Я скрестила руки на груди и насупилась.

— Вера, открой!

— С грязнулями не разговариваю.

— Солнышко, а как же работа? Мне же денежки надо зарабатывать, — сменил подход Горыныч, превращаясь в Искусителя. — Много денежек. Знаешь, сколько кресел на них можно купить?

У меня уже было два кресла: здесь и на работе, так что зря разорялся. Похоже, он и сам это понял. За дверью воцарилась тишина. Я прислушалась, пытаясь понять, что там делает озверелый гоблин. Он безмолвствовал. Вскоре на кухне полилась вода, и я, подождав еще немного, все-таки приоткрыла дверь…

— Попалась! — торжествующе гаркнул шеф, вырывая у меня из рук дверь. После шагнул навстречу, вынудив отступить обратно в ванную.

— Костя, а я тебе завтрак приготовлю, — заискивающе пообещала я. — Пусти, а? Будь человеком.

— Не-а, — ответил он. — В период гона Горынычи становятся глухи на оба уха. Можешь рычать, сколько угодно, я тебя не слышу, — и он включил душ…