Вадька мысленно порылся в памяти, освежая образы девиц, так или иначе промелькнувших в его половозрелой жизни. Да, столько точно набиралось, может даже на парочку больше, если припомнить совсем уж случайные связи. В ряд выстроенных в мозгах милых мордашек, образ Инки Вадим почему-то включить забыл. Даже, точнее сказать, не забыл, а просто не захотел. Не вписывалась она почему-то туда. Она вроде как не была его девушкой и в то же время она абсолютно точно не случайная. Неформат какой-то. Милкина училка - девчонка с синими косичками, она вообще отдельно от всех. Она...

  Что она, Вадька так и не смог придумать. Вообще вспоминать о ней, здесь в Машкиной квартире было как-то стремно. Мысли о ней отдавались неприятным зудом где-то в районе лопаток. Вадька дернул плечом, словно сбрасывая с себя назойливо прилипшую муху, и раздраженно бросил мандариновые шкурки на подоконник. Рваные оранжевые лоскутки некрасиво разметались на идеально чистой белой поверхности.

  Машка непременно взбесится, когда их обнаружит, но плевать.

  "Плевать!"

  Вадька задумчиво посмотрел на созданную им безобразную композицию, подтолкнул пальцем, разбрасывая еще сильнее, и только сейчас заметил лежащие тут же сигареты в необычной для этого дома красной упаковке.

  "Не Машкины. У Машки не такие". - Вадим покрутил в руках начатую пачку. - "Крепкие".

  Чьи они, понятно без слов. Даже заморачиваться с вопросом не стоит. Явно, какого-то мужика. Сомнительно, что девушки такие курят.

  "А, впрочем, похер", - злобно отмахнулся и от этой мысли Вадька.

  Достал одну сигарету, озабоченно огляделся. На секунду задумался, прикусывая губу - зажигалки поблизости не наблюдалось. Подойдя к плите, щелкнул авторозжигом газовой горелки. Едкий дым, моментально заполнивший гортань от первой затяжки, заставил поперхнуться. Судорожно задохнулся, не сумев сдержать кашель. Поморщившись, размазал языком по небу противную горечь.

  "Гадость. Когда не куришь - вообще откровенная гадость, особенно такие, непривычно крепкие", - тем не менее, Вадим затянулся повторно, в этот раз аккуратнее, не глубоко. Так горло драло меньше, однако даже от малой дозы никотина попавшей в организм, свинцовая тяжесть все равно растеклась по рукам и ногам, даже голову немного повело. Не любил он это состояние болезненного бессилия, потому и не курил. Приоткрыл окно. Ворвавшийся в комнату морозный воздух, отрезвляя, пронизал голое тело. Вадим с наслаждением вдохнул придающую сил холодную свежесть, а потом от третьей затяжки, кажется, даже кайфанул. В чумной голове пропали все мысли, а в дверном кухонном проеме появилась заспанная красавица Маша. Нереальная красавица. Все-таки самая офигенная - это невозможно было отрицать. Даже, невзирая на лежащую тут рядом на подоконнике среди мандариновых шкурок красную пачку, эта девушка являлась самой красивой из тех, кого он имел.