- Выходи, сказал, никуда ты не поедешь, - потянул дочь за рукав.

  Милана возмущенно оттолкнула отца и, состроив недовольную мину, все же вывалилась из машины, развернувшись, со всей силы хлопнула дверцей и помчалась к подъезду. Надутая, сначала демонстративно молчала, а в лифте разразилась истерикой.

  - Ты мне врешь, ты не провожать ее поедешь, ты с ней к нам домой пойдешь, - закричала она на Вадима. - Я что, глухая? Я же все слышала. Не надо мне врать. Обманщик. Ты с ней будешь. Зачем врешь?

  Последние слова возмущения прозвучали уже у двери квартиры, а потом и в самой квартире.

  - Что случилось? - на шум тут же коршуном влетела в прихожую мачеха.

  - Мам, он врет. Он постоянно врет, - из детских глаз моментально выкатились крупные слезы. - Он сейчас с ней в наш дом поедет, а меня сюда привел.

  - С кем с ней? Куда? - ничего не могла понять женщина.

  - Ни с кем я никуда не еду, - буркнул недовольно Вадим, - Мил, прекрати концерт закатывать. Раздевайся, - стянул с дочери шапку.

  - Не прекращу, - вырвалась Милка. - С Инной он едет. Туда, к себе, к нам. В ту квартиру. Обманщик. Говорил, что она ему не нравится совсем, а сам. Сам только возле нее бегает и улыбается. Пойдем с нами гулять на елку... Мы тебя подождем... - ехидно передразнила, припоминая Вадиму, как он уговаривал учительницу пойти с ними. - Три часа ждали! Сегодня вообще из-за нее в театр опоздали.

  - Вы не были в театре? - мачеха оглянулась растерянно на Вадима. - Какая Инна?

  - Были, конечно, - ответил он, - мы... - но Милка своей гневной тирадой не дала вставить отцу и слова.

  - Были, но опоздали. После третьего звонка пришли, пока этих ее засранцев ждали. Все уже смотрели спектакль, а мы в туалете бегали и искали во что переодеться. Как придурки, честное слово.

  Рассказ Миланы был до того сумбурным и непонятным, да еще сквозь слезы, что мачеха даже забыла сделать замечание по поводу неподобающего лексикона дочери.

  Пытаясь вникнуть в суть проблемы, она то и дело переводила встревоженный взгляд с Милы на Вадима и обратно.

  - Говорит, не нравится, а сами обнимаются и целуются, как будто влюбились, и еще думают, никто ничего не видит, - продолжала тем временем в запале ябедничать Мила. - Все всё видят. Все!

  - Мил, ты что придумываешь? - возмутился раздраженно Вадим. Дочь, кажется, от обиды не на шутку понесло.

  - Я придумываю? Я ничего не придумываю, - закричала еще сильнее она. - На елке вы что, не обнимались, еще скажи. Обнимались! И носами вот так делали, - Миланка помотала зареванной мордашкой, пытаясь изобразить, как Вадим с Инной терлись друг с другом носами на прогулке, - как будто парочка. И на море вообще целовались. Тоже скажешь - нет?