- На любой. Откуда я знаю, на какой случай у тебя бывает, - пробубнил Вадька. Коньяк забулькал в пластиковый стаканчик.

  - Так ты сам недавно мне его продвигал. Давай я тебя с братом познакомлю, - фыркнула Инка. - Нафига тогда, спрашивается. А? Если он такой не ламповый.

  - Когда это я его продвигал? - возмутился Вадим.

  - Тогда. Цветы, говорил, будет дарить. Конфеты. В рестораны водить. Нет?

  - Кто?! Степка?! В рестораны?! - Вадим удивленно воскликнул и тут же подавился смехом, а потом вообще захлебнулся в икоте. - Не. Не будет, - еще раз судорожно икнул. - Цветы не будет и рестораны. И рестораны тоже. Ничего не будет. Я не помню, чтобы я такое говорил, - нагло обманывая, заявил он, - но все равно. Он тебе не подойдет. Не мечтай.

  Инка округлила глаза.

  "Не мечтать? О ком? Об этом вот недоразумении?" - перевела взгляд на Степана. Тот шатался, барагозил и что-то громко доказывал сестре. - "Пьянь. Да на кой черт он сдался? Одного недоумка выше крыши".

  - Ага. Не подойдет, значит? - взбесилась она.

  Они со своими выяснениями расшумелись, устраивая новое бесплатное представление собравшимся. - "Да и пофиг" - послала мысленно всех куда подальше Инка. Пусть и дальше ржут. Да, она не красавица-Маша. И учительница хреновая. Девочка для посмешища. Можно издеваться сколько влезет. Наплевать.

  А Вадим и не замечал, что говорил очень громко:

  - Нет. Не вариант.

  - Охренеть. А ты прямо вариант. Да? Опупеть просто. Перспективный мальчик! Молчал бы...

  - Я? Причем тут я? - вскинулся он и сразу замолчал. Заткнулся, не произнося больше ни звука. Похлопал растерянно длинными красивыми ресницами и придвинул поближе стаканчик с плещущейся в ней янтарной жидкостью. Тяжело выдохнул, настраиваясь проглотить содержимое.

  - Пап, - извернувшись, тут же пролезла к нему под руку Милка, - тетя Аля сказала тебе больше не пить.

  Вадим покосился на непонятно откуда всплывшую в его пьяном поле зрения девочку.

  - Скажи тете Але, чтобы она пошла в...Скажи, чтобы не лезла.

  - Пап, ну хватит, ты уже пьяный, - продолжила уговаривать дочь, глядя на отца встревоженными глазенками. - Не пей.

  Мольбы ребенка тронули сердце бестолкового папаши. Он выслушал, полюбовался милым личиком дочери, потом меланхолично улыбнулся и крепко прижал ее к себе.

  - Я не пью, - успокоил. - Не пью.

  - Пьешь. Вон же. В руке, - пропыхтела Мила, зарываясь лицом ему в куртку.