— Ты издевалась надо мной целый год! Пришла пора платить за это!

На арбалете натягивается стрела, и я второй раз в жизни ухожу в другую реальность — падаю в обморок.

Возвращение предлагает те же виды: низкий потолок и почти подобравшиеся ко мне стены. Но теперь я ощущаю под головой твердость живого человеческого тела. И еще легкий озноб. Медленно провожу правой рукой по телу, левая прижата к чужому голому боку. На мне нет одежды.

— Жива? — хрипло спрашивает меня Сергей.

Еще медленнее, чем до этого действовала рукой, поворачиваю голову на голос и понимаю, что мы лежим на деревянном пологе. Левым боком я прижата к голому боку Родина.

— Что ты сделал? — тоже хрипло спрашиваю я, ощупывая себя и не находя никаких изменений, кроме отсутствия одежды и распущенных волос.

— Ничего, — после долгой паузы отвечает он, поворачивая ко мне голову и съедая меня взглядом. — Пару фотографий в стиле ню и один поцелуй.

— Ты! — кричу я и вскакиваю, начиная метаться по предбаннику в поисках своей одежды. Вот они, моя футболка и летние брюки, валяются в углу на полу. Лихорадочно одеваюсь, не с первого раза попав нужной ногой в нужную штанину.

— Ты воспользовался моим обмороком! — обвиняю я Сергея, продолжающего лежать голышом на пологе.

— Нет, — спокойно отвечает он. — Хотел, но испугался твоего обморока. У тебя клаустрофобия?

— Что за фотографии? — не отвечаю я на его вопрос, а задаю свои. — Что ты собираешься с ними делать?

— Узнаешь, — лениво отвечает он, не торопясь вставая и начиная так же не торопясь одеваться.

— Я ненавижу тебя! — кричу я. — Если ты мне навредишь как-нибудь, я обращусь в полицию!

Сергей грустно смеется, но ничего не отвечает.

— Я… Я… Я обращусь к твоему отцу! — в бессильной злобе говорю я.

На эти слова Сергей реагирует резким поднятием головы и цепким взглядом, но снова ничего не отвечает

— Попробуй только хоть что-то сделать! — бросив последние слова, я вылетаю из бани в сад.

Удивленным сестрам я вру, что дозвонилась до родителей, мама себя плохо чувствует, и вызываю такси. Машину приходится ждать больше часа. Сергей возвращается за стол минут через пятнадцать после меня и невозмутимо продолжает пить с парнями виски, время от времени бросая на меня насмешливый взгляд. Я же мелкими глотками пью горячий сладкий чай, чтобы унять озноб, охвативший меня этим теплым майским вечером. Дома я час стою под горячим душем, согреваясь и осматривая на себе каждый сантиметр. Ложусь спать и перед тем, как завести будильник на телефоне, обнаруживаю четыре присланных мне фото. Которые рассматриваю в каком-то благоговейном, неправильном шоке.