— А я испугался… — сообщает он теперь уже моему правому уху. — Ты глаза открыла — и у меня сердце в пятки ушло… Думаю, сейчас скажешь, что все это было ошибкой… Как в мелодраме…

— А если и правда ошибкой? — лукаво спрашиваю я его сильную шею, прижимаясь к ней губами.

Саша вздрагивает и даже стонет:

— Это не может быть ошибкой. Это чудо, госпожа Симонова-Райская. Я прошел с вами девять кругов ада, теперь настаиваю на девяти кругах рая. Нет. Не настаиваю. Требую!

— Как?! — усмехаясь, поражаюсь я. — У тебя столько грехов? Вот не зря я тебя подозревала во всех смертных!

— Зря! — Саша прокладывает дорожку поцелуев по моему плечу, зубами пытаясь стащить одеяло.

— Подожди! — строго говорю я, отстраняясь. — Нужно отпущение грехов! Надо проверить, из какого ты круга, и наказать соответственно.

— Из первого! — клянется Саша, захватывая мою нижнюю губу. — Самого невинного.

— И кто же ты? Некрещеный младенец или добродетельный нехристианин?

— интересуюсь я. — Хочешь обойтись безбольной скорбью?

— Почему? — не понимает он меня.

— В первом кругу такое наказание, — поучаю я, с удовольствием подставляя его губам шею и плечи.

— Тогда не подхожу, — Саша делает вид, что огорчился. — Тогда максимум второй!

— Да? — шутливо отталкиваю я его. — Там сладострастники и прелюбодеи…

— Что-то припоминаю… — рычит Саша. — Ты меня этими званиями уже награждала. Не хочется признаваться, но да… Это я! Какое там наказание?

— По Данте, кручение бурей, — пугаю я, обнимая его за шею и подставляя губы для поцелуя.

— Я согласен… — шепчет он, поднимая меня на руки и унося на кровать. — Сейчас ты узнаешь, как связываться с нами, сладострастниками!

Время, только что неспешно тянувшееся, совсем замирает. будто ждет нас в этой реальности, пока мы находимся в другой. И здесь только наши руки, губы, глаза. И еще мои стоны, которые он глотает, не давая им сорваться с губ, и его вздохи, которые я неумело ловлю, заставляя его содрогаться от нежности и страсти, замешенных в один коктейль.

— Я хочу накормить тебя завтраком, — первые слова Саши в первые секунды возвращения в нашу реальность.

— Очень кстати! — смеюсь я, проводя пальцем по его высокому лбу. — В третьем кругу ада обжоры. чревоугодники и даже гурманы. Тебе, как бывшему ресторатору и хорошему кулинару, придется дойти и до этого круга! Но наказание очень уж противное — гниение под дождем и солнцем.