Мой родной город встретил нас дождем. Это хорошая примета здесь. Это все знают.

— Собаку на пол, — сказал таксист, складывая вещи в багажник ларгуса с желто-черными надписями от известного перевозчика.

— Пепа со мной, — тут же заявил Кир, хватая ручку маленького контейнера с ворчащей таксой. Не позволял засунуть свою красавицу в багаж вместе с сумками.

— Так. Здесь командую я, — сердито ответил мужчина. Грузин. Я теперь знала толк в акцентах. — ребенок в кресло. Большая собака на пол. Маленькая в бокс. Женщина, ты садишься за моей спиной. И чтобы ни звука я не услышал. Иначе останетесь здесь. Понял, парень?

Кирюша быстро глянул на меня и важно кивнул. Поправил ведро намордника на голове Билла и сам скомандовал псу:

— Билка, вперед!

Ризеншнауцер в один короткий прыжок занял место в проходе между рядами сидений.

Они подружились сразу.

Мой мальчик и моя собака. Казалось, что ни один из них не удивился, увидев другого. Как так и должно было быть с начала времен. Крошка Пепка отказалась принимать нового члена семьи наотрез. Откровенно рычала и без предупреждения всякий раз норовила цапнуть великана Билла за бороду. Тот только благородно отворачивал лицо. Я не стала испытывать его терпение и заперла ревнивицу в бокс. Пусть привыкнет.

Таксист выставил наши вещи на лавочку у подъезда и с облегчением уехал.

Я не смотрела в окна машины, пока мы добирались сюда. Я, если честно, не хотела возвращаться. Сколько же времени я не была в своем старом дворе? Год, полтора, два? Целая вечность и жизнь назад. Я бы с удовольствием уехала в безликий отель или сняла бы квартиру где-нибудь на сороковом этаже, под самыми небесами. В холодном равнодушном бетоне. Без памяти, без традиций. Все с нуля. На самом краю этого мокрого города на болоте. Между свинцовой водой и чухонской границей. Но следовало все сделать по правилам. Принять свое наследство, наконец. Я вернулась в точку входа.

Под черно молчащими моими окнами на четвертом этаже светились два в знакомой квартире на третьем. Зайти на чай? Нет. Я пойду к себе. Пора становиться взрослой. Хватит прятаться. Я скоро стану мамой. Я уже мама. Кирюшка доверчиво сжимал ладошкой мою левую руку. В другой держал бокс с Пепкой и пытался поднять баул с вещами. Мужчина. Билл стоял рядом.

— Вот это да! — сказал Мишка Гринберг, выходя из лифта нам на встречу. — Вот это компания! Здравствуй, Лолочка! Ты потрясающе выглядишь!

Он был неприкрыто рад. Сразу забыл, куда шел. Ткнулся неловко в щеку твердыми губами. Отобрал у меня вещи. Даже попытался отнять бокс у Кира, но тот, понятное дело, не позволил. Зато Мишка захватил петлю поводка ризеншнауцера, словно была такая нужда. В этом был весь Гринберг. Ничего, тяжелее цветов женщина носить не должна.