- Кейт, подумай хорошенько над тем, что ты сейчас говоришь!

- Я должна была думать раньше, когда связалась с мужчиной моложе меня. Видишь ли, есть негласные, неписаные законы в обществе относительно того, сколько лет должно быть жене наследника большого состояния. Свет не любит, когда молодых парней в открытую соблазняют женщины, старше по возрасту, да еще при этом являясь старыми девами со скверной репутацией. За все свои двадцать семь лет я считала, что живу правильно, пока мне не сказали, какая я коварная и подлая. Оказывается, я была заядлой соблазнительницей юнцов, и твоя мать любезно предложила мне пустой чек, дабы я смогла переключиться соблазнять других юнцов.

- Кейт, замолчи! - взорвался Джек, подходя к дивану, но все же не решившись дойти до нее. До своей Кейт, которая резала его на части своими словами.

- Я была последней дурой, когда позволила себя связаться с юнцом, который меня обманул. Теперь я не желаю иметь с ним ничего общего. Уходи. Покинь мой дом. Никогда я не была соблазнительницей мужчин, и тем более тех, кто значительно моложе меня.

Сказав это с жестоким безразличием, она медленно отвернулась к окну, давая понять, что разговор окончен. Джек был потрясен тем, с каким спокойствием она разорвала его душу на части.

“Не ходи к ней, Джек, - вспомнил он умоляющий голос Тори. - Ее раны еще свежие, и она может наговорить много того, что расстроит и тебя и ее потом”. Он не послушался, наивно полагая, что его Кейт поступит иначе. Ему было невыносимо сознавать, видеть, как он заблуждался.

- Поздравляю, - с болью проговорил Джек, отступая назад. - С таким же успехом ты могла бы вырвать мое сердце из груди и скормить дворовым собакам.

Не сказав больше ничего, он развернулся и вышел из гостиной. Из дома. Из ее жизни.

***

Она не замечала времени, которое зловеще отсчитывало минуты ее пустой жизни. Она предпочитала его не замечать. Она не замечала ничего. И не позволяла себе, просто запретила себя анализировать то, что произошло с ней за последнюю неделю. Кейт боялась сойти с ума, если вдруг очнется и посмотрит правде в глаза. Спасительное оцепенение временно служило ей щитом от боли и страданий. Она окаменела и не хотела ничего. Она не хотела дышать, есть, встречать рассвет. Ей хотелось запереться от всего мира. И умереть.

Краешком сознания она помнила, что сотворила. Но у нее не было выбора. Кейт вдруг на самом деле задумалась над тем, что принесет ему их брак. Что если его мать права? Что если все общество отвернется от него и сделает из него посмешищем? Как они смогут жить так? Как она сможет жить с ним, зная, что из-за нее его не принимают ни в одном доме? А если у них появятся дети, а они у них обязательно могли бы быть, они станут жертвами катастрофы. И во что превратиться его любовь? Он возненавидит ее. Как и дети, которые немного подрастут.