Тони чувствовал, как она дрожит. Почти как он. Ему было так трудно слышать это. Было просто невыносимо представить хрупкую, ранимую девочку, обожавшую отца, на которую обрушилось такое несчастье. Он чуть теснее прижался к ней и спросил хриплым голосом, обнаружив, как перехватывает горло:

- Куда ты убежала?

Алекс казалось, что с тех пор прошла целая вечность, но стоило заговорить об этом, и снова время отбросило ее в тот далекий день, когда жизнь так круто изменилась.

- Я не замечала дороги, по которой бежала. Мне казалось, что небо рухнуло на землю, а земля проваливается в пропасть. Поэтому я должна была сберечь его любимый спатифиллум. Когда я остановилась и огляделась, я обнаружила, что нахожусь в спальне родителей. Я залезла под их большую кровать, чтобы там спрятать растение, потому что мне стало казаться, будто солнце светит очень ярко, хоть и был поздний вечер, и опалит хрупкие лепестки, которые не любят прямых лучей. Я охраняла растение и просила папу вернуться домой. Он ведь обещал вернуться. Обещал оценить мой первый труд. Но никто не возвращался. В комнате стояла оглушительная тишина. У меня начала болеть грудь. Потом стали болеть глаза, а потом начало давить в висках. Это было просто невыносимо. Я закрыла глаза, но боль не ушла, а стала усиливаться. А потом стало шуметь в ушах. Я закрыла уши, но от этого стало еще хуже. Потому что я услышала голоса. Я подумала, что совсем скоро оглохну и ослепну, и не смогу больше заботиться о спатифиллуме.

Тони не мог дышать, чувствуя, как его пробивает холодная дрожь. Он всё смотрел на Алекс, чувствуя, что у него сейчас разорвётся сердце. Он даже не представлял, через что пришлось пройти ей. Как ее родные могли позволить ей пройти через такое в одиночку? Почему они вовремя не нашли ее и позволили целых два дня пролежать на пыльном, тёмном и холодном полу под кроватью? Господи, как бы он хотел оказаться с ней тогда! Прижать к груди и вытереть каждую ее слезинку!

- Я не помню, сколько лежала там, - едва слышно произнесла Алекс, мечтая закончить свой душивший рассказ. - Я хотела, чтобы голоса стихли. Хотела, чтобы боль в груди и в голове прошла. На какую-то долю секунды мне показалось, что я слышу глубокий голос отца. Он звал меня и просил быть сильной. Он улыбался и сказал, что я хорошо сделала свою работу и что мне предстоит вырастить еще очень много цветов. И попросил позаботиться о нашем саде, просил быть сильной ради Кейт, Тори и Габби, и что я должна пойти к ним. А потом голоса стихли. Все замерло. Я вылезла из-под кровати и, держа маленький горшок, направилась вниз.