— Да ты с ума сошла, Меделин! А на вид вроде нормальная… — пробормотал Рупперт, осторожно отодвигаясь от Джека и вынимая из рук дочери кольт. Ткнул пальцем в Джека. — Это не Пол, дорогая! Пола нет. Больше десяти лет, как нет!

— Да. Я знаю. Ты купил ему чёртов Феррари, и он разбился. И я не помешалась, — сухо ответила Меделин. — Джек — мой сын.

— Во сколько же ты его, в пятнадцать родила? — издевательски спросил Рупперт.

— В шестнадцать.

У Джека пересохло во рту, происходящее показалось нереальным. Он опёрся рукой о стол.

— Мы с его отцом, — продолжала Меделин, — кубинским военным, познакомились, когда я и мои одноклассники решили повеселиться, и на яхте вместе с хиппующим дядей одного из них, нарушили закон, отправившись на Кубу. Нам было весело, очень весело. Много танцев, запрещённой выпивки, всего. Голова шла кругом. А парень из Гаваны был очень красив. Как ты, — Меделин заглянула в глаза Джеку. — Ты — абсолютная копия Эдуардо, Джек! Я чуть в обморок не упала, увидев тебя на том корпоративе. Может, только на пол головы выше.

Джек не знал, что сказать. Она, правда, помешалась? Нет, глаза нормальные.

— Чуть позже я даже тайком сделала тест ДНК. Чтобы убедиться. Для этого я и пригласила тебя к нам домой, на обед в первый раз. Всё просто, достаточно было стакана с остатками слюны и упавшего на кресло волоса. И да, генетики подтвердили — ты — мой сын, на девяносто девять процентов.

— Ты что, бросила его? — возмущённо спросила Джуди.

— Мне было шестнадцать. Мать забрала его у меня, — отрезала Меделин, — и унесла неизвестно куда. Просто унесла, даже не дала назвать! Её выворачивало от того, что я шлюха. Да-да, так она меня и называла! Моя мать ненавидела меня потому, что я забеременела от кубинского революционера, а они все для неё были революционерами, коммунистами и нелюдями! — говорила Меделин. — Она ненавидела меня потому, что не может засудить отца ребёнка! Я ведь даже не знала его фамилии! Это просто была одна ночь, замечательная, жаркая, роковая! Бабушка гораздо позже узнала о том, что мать избавилась от младенца. Они разругались, и бабушка выгнала нас обеих. Лишила наследства. За это мать тоже ненавидела меня, а ещё за то, что я не оправдала её надежд.

— Как ты меня, мама… — пробормотала дочь.

— Чушь! Я люблю тебя, Джуди!

— Ага, ты и Джека, выходит, любишь… Только как-то странно…

— То есть Рэндалл — не твой любовник, — изумлённо пробормотал Рупперт, крутя в пальцах пистолет.

— Нет. Инцестом я не занимаюсь.

— Радует. Только почему ты мне не сказала? Ему не сказала? — вскинул брови Рупперт. — Зачем нужен был весь этот цирк?!