Но Меделин так просто говорила о том, что он «сможет», что не смочь было как-то отстойно. Потом пустое место в президиуме во сне манило, словно оставленное специально для него.

И ведь он пробрался туда!

Коста притормозил на очередном светофоре. Джек стянул в волнении перчатки. Машина тронулась, мимо засверкали огни Центрального парка, а в голове проносились фразы Меделин, когда-то небрежно обронённые или сказанные специально:

«Если вы, Джек, пойдёте в этом костюме, вряд ли кто-то будет всерьёз рассматривать ваши предложения.

А вы прослушали курс психолингвистики, который я вам советовала?

В вашем возрасте стыдно не знать таких вещей! Не знаете, прочитайте. В Нью-Йорке самая большая библиотека в мире.

А почему бы вам не приобрести на годовой бонус акции компании? Большие инвестиции начинаются с малого».

Этих фраз, советов было столько, что всех не упомнишь. Он, Джек Рэндалл нынешний, казалось, наполовину состоял из них.

Благосклонные улыбки миссис Кроннен-Стоу незаметно превратились в большее. Джек не был влюблён в Меделин, но нуждался в ней. Как ни в ком другом. До Сандры.

Джек кашлянул.

В груди скопился ком — выходило, что теперь он превратился в Дамоклов меч, разрубивший узел привычной жизни семьи Кроннен-Стоу. Некрасиво. Неловко. Но он тут же вспомнил Сандру в госпитале Каракаса, её лицо без кровинки. И сжал кулаки. Этим он играть не позволит никому. Даже Меделин.

* * *

Коста, наконец, припарковал автомобиль у трёхэтажного особняка из светлого камня, эркером выступающего из ровной линии домов с колоннадами и лепниной. Джек поднялся к тёмным дверям с золотыми вензелями и нажал на звонок.

Картер, темнокожий дворецкий в кофейном костюме, открыл дверь, чтобы пропустить частого гостя в роскошный белый холл с мозаичной плиткой на полу, голубым панно на стене и громадным камином — прямо напротив подножия широкой, витиевато изогнутой мраморной лестницы. Джек вошёл и растерялся, но лишь на секунду.

— Господин Кроннен-Стоу дома?

— Он у себя в кабинете, мистер Рэндалл, — сказал Картер, протягивая руку за пальто.

— Н-нет, — отмахнулся от услуги Джек. — Я ненадолго.

И, лишь расстегнув короткое бежевое пальто, взбежал по лестнице вверх. Перчатки так и остались в руке. Дверь в кабинет на втором этаже была открыта.

Рупперт стоял, склонившись над красным рабочим столом, быстро перебирая бумаги. Джек вошёл без стука, скользнул взглядом по полированным шкафам, по креслам, упёршимся чёрными, с позолотой ножками в персидский ковёр, по томикам редких книг на полках, и впервые не ощутил трепета и желания быть здесь. Наоборот.