— Наверное, я покажусь глупой и наивной, но не могли бы вы рассказать мне немного о Габриэле, — внезапно остановившись, Катриона посмотрела на Саймона.

Саймон задумчиво взглянул на нее, оценивая. Катриона с трудом сдержалась, чтобы не отвернуться. И когда мужчина внезапно улыбнулся, и Катриона поняла, что выдержала его проверку.

— Габриэль самый лучший друг, которого только можно было пожелать. Я знал его отца, и знал, как он относился к Габриэлю. Думаю, та жестокость, которую в нем так сильно любят женщины, — Саймон сделал небольшую пауза, и остановился, заставляя Катриону поступить точно так же — Вы же хотите от меня правды, не так ли? — задал он свой вопрос.

— Конечно, — выдавила Катриона, уже понимая, что эта правда ей совсем не понравится. Но что может быть хуже того, что она и так знала? Или есть что-то еще, настолько же ужасное?

Саймон пожал плечами, словно говоря, что готов пойти на поводу ее желаний и ответственной за это будет только она сама.

— Несмотря на то, как бы сильно Габриэль не отталкивал женщин, они всегда крутятся вокруг него. И то, с чем вам пришлось столкнуться на балу у Уинчестера, всего лишь мелочь. И я говорю вам это не потому что хочу, чтобы вы думали плохо о своем муже. Вовсе нет. Просто будьте готовы, и не надейтесь на то, чего Габриэль вам дать не сможет.

Катриона резко втянула воздух и поспешно отвернулась. Волна внезапного облегчения накатила на нее. А потом Катриона ужаснулась сама себе. Как же все плохо в ее жизни, если сообщение о неверности Габриэля совсем не задели? Похоже, Саймон тоже был удивлен ее неожиданной реакцией. Этого он не ожидал. Он думал, что за его словами последуют отрицания, а может и слезы. Но, Катриона повела себя совсем не так.

— Похоже, вас это совсем не удивляет, Катриона? — не сдержавшись, спросил он, даже не пытаясь скрыть своего удивления.

Катриона прикусила губу, понимая, что невольно выдала себя. Поспешно натянув на лицо маску смущения, она посмотрела на мужчину.

— Пусть я и провела детство в деревне, но я не настолько наивна, — быстро ответила она. Теперь Катриона была рада той истории, которою выдумал Габриэль. Значит и она могла ею воспользоваться. Не рассказывать же герцогу Сомерсету всю правду.

— Я очень рад, что Габриэль не сможет причинить вам боль, — довольно искренне ответил Саймон, — И рад, что вы не так беззащитны, как я полагал.

Усмехнувшись, Катриона покачала головой. Как же сильно ошибался этот мужчина, если думать что она не чувствует боли. Все, что делал или когда-либо сделает Габриэль, причинит ей несомненную боль.