Успокаивать милую женщину у меня не было ни желания, ни моральных сил, потому что и самой вдруг стало страшно до жути! Это чувство — липкие ледяные мурашки — которое пробуждалось всякий раз, когда Никита приходил в настроение «учить меня уму-разуму», а попросту бить, захлестнуло каждую клеточку тела и парализовало сознание. Словно во сне, я подошла к квартире, слыша плач и ругательства все отчетливее. Толкнула дверь, оказавшуюся незапертой…

Мэр лежала, скрючившись на полу, возле холодильника, закрыв руками лицо и поджав к животу ноги. А Эрни пинал ее, силясь попасть в живот, а не подставленные для защиты конечности.

Мой взор будто затянуло красной пеленой от открывшегося ужаса! Не помня себя, я схватила первое, что попалось под руку — глубокую стеклянную салатницу, в которую мы кидали ключи и мелочь из карманов — замахнулась и в два шага преодолев расстояние, со звоном обрушила ее на голову мужчины, так что осколки брызнули в стороны.

Эрни пошатнулся, но не упал. Только отступил, вылупившись на меня, будто впервые видел. Из-за темных, убранных в хвост волос, точно черная змейка, выползла жирная капля крови, и он утер ее, ошалело посмотрев на испачканные красным пальцы.

— Су-ука… — Протянул мужчина, подняв на меня полный ярости взгляд. Я буквально увидела, как потемнели, налившись кровью, его глаза. — Иди сюда, тварь! — Рявкнул он и кинулся ко мне.

Почему-то я даже и не подумала бежать… видно правда что-то изменилось во мне с тех пор, как я нашла в себе силы уйти от Никиты. Ведь говорят, что люди делятся на два типа: одни бегут от опасности, другие лезут в драку. Раньше я бы бежала, не задумываясь или вот так же, как Мэр, закрывалась бы руками и ногами, умоляя прекратить и смиренно ожидая, когда все кончится. Но почему-то не теперь!

Я кинулась вперед, со всей силы заехав Эрни коленом в пах. В жизни не применяла этот всем известный прием, и немало удивилась, когда он подействовал!

Мужчина согнулся, со стоном схватившись за промежность и я толкнула его по направлению движения, неожиданно легко опрокинув на пол.

Что-то по-настоящему звериное, бесконтрольное проснулось во мне; я со всей силы замахнулась ногой в тяжелом трекинговом ботинке — удар потонул в мягком животе мужчины, вырвав из его рта отчаянный крик боли.

— Что, больно, сука? Больно тебе?! — кричала я по-русски, пиная его снова и снова. По ногам, по рукам, везде, куда могла дотянуться…

Неожиданный и совершенно оглушительный удар в висок, словно приглушил свет и звуки. Чувствуя, как сознание покидает тело, делая ватными ноги, лишая контроля над гравитацией, я обернулась и увидела Марину с расширенными от адреналина зрачками. С совершенно безумным выражением лица, она держала в руках тостер… блестящий хромированный тостер, измазанный кровью.