Я уже видел ее такой.

Когда Наташка ввалилась ко мне в дом тем утром, и Йени сбежала наверх, я нашел ее там в углу. Буквально. В наушниках и позе маленького ребенка, который боится темноты и остался один в комнате даже без ночника. Тогда казалось нормальным, что она испугалась — Наташка умеет появится «эффектно», и даже мою маму с ее безграничным терпением пару раз доводила до белого каления.

И даже не насторожило то, что до нее я не видел, чтобы женщины вот так решали свои проблемы. Очкарик была просто замороченная — я списал все на это.

Поставил ей диагноз, который считал правильным — творческая личность.

— За девять лет, — снова прислушиваюсь к голосу Светланы Андреевны, — она так и не научилась справляться с плохими эмоциями. Но очень пыталась с вами — вы тоже должны это знать. Возможно, сейчас вам уже будет трудно поверить кому-то из нашей семьи, но я говорю искренне — она очень хотела стать… другой ради вас.

Мне почему-то больно это слышать.

— И если вы решите остаться вместе — она будет пытаться и дальше. Ради вас. Для вас. Будет делать то, что она делает ради меня и отца — притворяться. Потому что это оказалось легче, чем научиться кричать и плакать, и отстаивать свою точку зрения. Она будет удобной для вас. Потому что вы для нее… особенный человек. И я даже не буду пытаться понять, как вам удалось стать им за три недели.

— Я просто был рядом. — Другого ответа у меня нет.

Она кивает, соглашается и снова берет паузу, а интуиция снова подсказывает, что это — то самое затишье перед бурей.

— Антон, моя дочь сделает все, чтобы защитить вас от ее «ненормальности». Будет притворяться каждый день, каждый час и каждую минуту. Она думает, что мы с отцом ничего не видим и не понимаем, но мы тоже научились бы отличать фальшивую улыбку от настоящей, если бы могли сравнить. Почти десять лет я не видела ее улыбающуюся искренне. Но рядом с вами… это было. Я знаю разницу. И, прошу, поверьте, я больше всех на свете хочу, чтобы Йени была счастливой рядом с человеком, ради которого она хотя бы начала пытаться…

— Но?..

Я откровенно зло иронизирую. Ничего не обходится без этого сраного «но».

— Я хочу, чтобы вы понимали, что у вас может ничего не получится. Вы можете быть внимательным, делать все, что нужно и как нужно, оберегать ее от всего, пылинки сдувать, но что-то со стороны, как сегодня, разрушит месяцы вашего труда. Просто потому, что она увидит кого-то похожего на того человека. Хоть не может его видеть, потому что его уже давно нет в живых.

Я помню слова Вики. Хоть и несла херню, но по факту же оказалась во всем права.