— Александр Павлович, — мужчина жмёт мне руку.

— Я вас помню, — отвечаю я. — Вы — отец Алисы.

— Точно. — Кивает он.

— Что ж вы, Александр Палыч, так редко бываете у дочери, что я вас до сих пор не видел? — Спрашиваю я.

Выходит очень строго, но такова уж привычка — на работе стараюсь держаться именно так.

— Так я это… Исправлюсь. — Виновато кряхтит мужчина.

— Хорошо, что вы пришли.

— Почему? — Настораживается он. — Я ж не по медицинской части, я по поводу дочери.

— Вот поэтому и хорошо. Я давно хотел с вами поговорить.

— Да-да.

— Присаживайтесь. — Указываю ему на стул.

Мужчина неохотно садится.

— Я о чём с вами хотел поговорить, Вадим, — мнётся он, пока я обхожу стол, сажусь и обвожу его взглядом, точно непослушного пациента. — Вы же собрались покупать дом, Алисонька мне показывала фотографии. И я хочу, так сказать, внести свою лепту.

— А именно?

— Я хочу оплатить половину дома, чтобы она принадлежала моей дочери. А то, сами понимаете, сегодня у вас всё хорошо, а завтра — кто его знает. Разбежитесь, и останется моя дочь с ребёнком на руках и на улице. А так у неё доля будет…

Я перехватываю его взгляд. Мужчина смотрит на лежащий на моём столе свежий выпуск «Manner» с певицей Нелли на обложке. Заголовок гласит: «Никита сделал мне предложение, и я сказала «Да!»» Не то, чтобы я интересовался жизнью Дубровского, но мне хочется быть готовым, если он однажды вдруг решит ворваться в нашу жизнь.

Александр Палыч при взгляде на обложку брезгливо морщится.

— Я понимаю ваши опасения. — Киваю я. Мне начинает нравиться этот взволнованный, потеющий пожилой мужчина. — Поэтому сразу расставлю точки над «i»: у вашей дочери и внука будут точно такие же права на этот дом, как и у меня. Вот. — Я показываю ему кольцо на своём безымянном пальце. — Мы специально расписались с Алисой до того, как оформить недвижимость.

— Расписались? — Он хлопает глазами.

— Да, скромно и тихо, как того захотела ваша дочь. Решили отложить все торжества до осени.