Аэлиша развернулась, и поплыла обратно к обрыву, с которого она любила прыгать в воду. Однако едва успела коснуться щербатого камня, как вокруг нее обвился гибкий хвост.

— Разве моя жрица не знает, что ей может грозить за ослуш-ш-шание? — сильные руки сжали ее талию и повернули, легко притискивая спиной к стене. Аэлиша предвкушающее облизнула губу, глядя в желто-зеленые, полные желания глаза Шейхалесса. Ее Бог обладал весьма пылкой натурой. В кратчайшие сроки он рассказал и продемонстрировал все то, что ему хочется получать от своей жрицы. Пользуясь возможностью, Аэлиша с упоением изучала идеальные формы мужского тела. Теперь ей так же было смешно при воспоминании о том, как серьезно она утверждала, что Шейсаллех не мужчина. Но откуда она могла знать, что его плоть скрывают твердые, гладкие щитки, которые расходятся в нужный момент. Вот и сейчас восставшая мужественность Древнейшего настойчиво терлась о ее живот.

Аэлиша слегка выгнула спину, от чего грудь призывно выступила из воды, привлекая внимание Древнейшего.

— Жрица готова умолять о прощении на коленях, мой Повелитель, — томно выдохнула она, опуская ресницы.

Пальцы мужчины напряглись. О, да. Она успела узнать его маленькие слабости. И без стеснения пользовалась этим. Опять веер брызг и вот уже Шейсаллех с поистине императорским величием возлежит на мелководье, а она покоится на твердой как камень, мускулистой груди. Их губы встретились, начиная любовное состязание. Держись, о Божественный. Она теперь соперник, с которым стоит считаться. Мягко скользнув вниз, Аэлиша атаковала крепкую шею, обласкала трепетавшую жилку пульса и устремилась вниз, отмечая на своем пути тяжело вздымающуюся грудь и подтянутый живот. Каждый кубик пресса был удостоен ее вниманием.

Хрипло вздохнув, мужчина запустил пятерню в ее влажные волосы, подталкивая вниз. Терпение покидало Древнейшего.

Губы коснулись отвердевшей плоти, и Аэлиша была вознаграждена протяжным стоном. Язык скользнул по верхушке, слизывая солоноватую каплю. Она не торопилась. Методично и уверенно доводя своего повелителя до стиснутых от удовольствия зубов и метающегося в сладкой агонии хвоста. Эта власть над сильнейшим пьянила до одури. И ей хотелось слышать признание его поражения.

— Аэлиш-ш-шааа… — голос мужчины шипел и ломался из-за проявившихся клыков. Кожу головы царапнули острые когти, приказывая ускорить темп. Да! То что нужно!

Несколько сильных, глубоких движений, так, чтобы его плоть доходила аж до горла и теплое семя наполнило рот. Аэлиша сглотнула. Ей очень нравился этот странный вкус.