— Цветочек, — Аэлиша вскинула голову. Ядовитая желтизна его глаз померкла, уступая место темно-изумрудной зелени. В которой она ясно видела неподдельную тревогу и боль от осознания собственных действий. И без того светлое его лицо еще больше побледнело.

— Больно? — горячая ладонь накрыла ягодицы и Аэлиша мысленно поморщилась. Ощущения были не совсем приятными. Но вместо недовольства она лишь улыбнулась.

— Мне могло бы быть очень приятно, если бы кое-кто не сдался раньше времени.

Брови мужчины удивленно выгнулись. Нерешительная улыбка коснулась прекрасных губ. Однако так же быстро пропала. Шейсаллех вновь нахмурился.

— И все же это больше не должно повториться. К такой ласке приучают иначе, а я… — Шайсаллех осекся, и Аэлиша погладила его по плечу. Подумаешь, слегка перестарался, в конце-концов она ведь достигла намеченной цели. Вернулся ее прежний Шейсаллех, ласковый и уравновешенный, хоть пока и весьма встревоженный.

— Я знаю, что у ядовитых змей смена кожи проходит трудно, — тихо произнесла она, — они злятся и весьма беспокойны, и поэтому рада, что моя затея помогла тебе, Повелитель. И уверена, что ты бы остановился, вздумай я попросить об этом.

— Ты слишком веришь в меня, цветочек. Но признаюсь, аромат твоего соблазнительного тела успокаивает. Обычно я веду себя намного хуже. Оттого и уединяюсь там, где не могу причинить вред.

Она даже не хотела представить себе как выглядит это «хуже». Шейсаллех успел пройтись по всей пещере как смерч, круша сталагмиты и выворачивая дерн не хуже пахотного плуга. Змеи пугливо прятались по углам, страшась своего хозяина. Некоторые и вовсе спешили к Аэлише на руки, справедливо полагая, что тут им бояться нечего, ведь как бы не бесновался Шейсаллех, к ней он не подползал ближе чем на несколько шагов.

— Жду не дождусь, когда я смогу привести тебя в свой дом и украсить, как требует теперь твой статус, — тихо продолжил мужчина, осыпая ее мягкими ласками, — племя арахнов славится своими изысканными тканями. Тебе понравится их шелка и бархат. В моем доме хватит и гномьих драгоценностей и мягких шкур, добытых непревзойденными охотниками — эльфами. Ты будешь удивлена и рада, обещаю.

— Мне достаточно, что ты рядом, — рассмеялась она, — золото и драгоценности — это прекрасно, но они всего лишь руда и камень. Разве они заменят блеск любимых глаз? А твоя улыбка — для меня она дороже любого золота.

— Аэлиша, — восторг в его глазах окатил сердце волной щемящей нежности, — ты удивительна в своей искренности. Но все же я бы хотел порадовать тебя и поверь, все сказанное мной не пустой звук. Очень скоро мы ставим эти пещеры. Новый мир ждет.