— Я тоже подумала о том, чтобы закончить с тобой и уйти.

— Согласен, я ничуть не лучше мертвяка. — Он осторожно перехватил её пальцы и принялся бережно распутывать шелковистые локоны. — Хотя нет. Мертвяки не теряют разум при виде врагов, они лишь исполняют приказы того, кто ими управляет.

— А ты исполняешь приказы своей ненависти. — Донния подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Да, — только и ответил маг.

— Потому что она сильнее тебя, Кел. — Жрица внимательно рассматривала родные черты, и сердце её сжималось при мысли о разлуке. — Я думала, мы одержали над ней победу.

— И я так думал. Всё время, что мы жили здесь и засыпали в объятиях друг друга. Я был уверен, что прошлое не вернётся. Но знаешь, видимо, любовь и счастье слишком расслабляют душу… Когда сталкиваешься с врагами, становишься ещё более уязвим, чем прежде.

— Значит, тебе не нужна любовь? — грустно улыбнулась Донния.

— Мне нужна ты, — он взял её за руки и с отчаянием заглянул в глаза. — Ты и наша дочь, и другие дети, которые у нас родятся, если ты простишь меня и останешься со мной.

— Бывает, я чувствую себя лишней среди вас. Ты ведь правильно сказал, что это не моя война. Я бы не хотела никаких войн, хотела бы, чтобы все на свете жили в мире — и эльфы, и люди, и орки, и птицы… Независимо от того, по какую сторону Вечных гор лежит их родина и какой дар заключается в их крови.

— Но война есть, и у нас нет права сдаться. Ведь тогда получится, что все, кто положил свои жизни на эту борьбу до нас, сделали это напрасно. Духи умерших смотрят на живых из темноты и ждут возмездия. — Призыватель погладил её пальцы. — Мне больно сознавать, что я ничего не могу дать моей жене и будущей дочери. Даже гарантировать безопасность не могу. Когда ты решила уехать со мной, я должен был быть настойчивее, должен был отговорить тебя!

— С помощью Лабиринта забвения? — усмехнулась жрица. — Это была самая глупая твоя выходка.

— И далеко не единственная, — прошептал он.

— Про Рин я тоже знаю. О вашей ночи в Фэите.

Келлард вскинул голову, но в ясных голубых глазах эльфийки не было ни укора, ни злости. Она с любопытством наблюдала, как и без того виноватое лицо мужа становится совсем растерянным.

— Давно? — только и спросил он.

— Да, ещё с лета. И не вздумай ничего говорить ей, это я вытянула из неё признание. Рин не хотела откровенничать, боялась навредить нашим отношениям.

— Почему ты не сказала мне? — он нахмурил брови.

— Для чего? Чтобы заставить тебя терзаться совестью ещё больше? Я знаю, что во времена расцвета Гильдии призывателей теней отношения между посвященными были обычным делом. Знаю и о том, что тебе приходилось проводить весьма… чувственные обряды с ученицами-девственницами.